«Пламя нечистого поедает вашего сына», – сказал ей аббат, – «недолго ему осталось. К вашему счастью, именем Святого Папы и волею его, возможно вам спасти душу сего прекрасного Божия создание за… – аббат посмотрел на женщину. У нее были тонкие руки и шея. Должно быть, она голодает. Но… все перед Богом равны. Аббат заметил у нее подвязку и немедля произнес, – мешок, который ты прячешь, женщина. Не жалей денег на спасение своего дитя! Вот в руках моих индульгенция! Через сие ты обретешь спасение, и в том воля…»
Ему было все равно. Он даже не договорил еще, когда вырвал из-за ее пояска мешок с монетами и сухо пробурчал: «…Божья воля. В том Божья воля. Следующий! …Ох, близок скрежет зубов, нечистые… скорее же, возьмите спасение, не жалейте, не скупитесь, пока Бог к вам благоволит!» …Ему было все равно.
Между приятелями повисло тягостное молчание.
Наконец, Эдвин, утер ладонью мокрое лицо. Оно стало серым и неприметным. Нечего ответить. Слова потеряли всякий смысл. Он не мог проглотить ком, подступивший к горлу, как тяжелый свинец. А когда заговорил, то вопросы задавал уже он.
– Помнишь ли ты, брат мой, что говорит нам слово Божье о больших и малых людях и о всяких чинах? «Многие же будут первые последними, и последние первыми9».
– Но и среди первых есть те, кого нужно тащить вперед за ворот, потому что они способны потянуть за собой множество, – отозвался Фабиан.
– Все же, многого я еще не понимаю, – сказал Эдвин и неуверенно продолжил: – извини, что я не к месту, но скажи, кто управлял миром, когда Иисус был погребен после распятия? Три дня Он был мертв, не так ли?
– Природа человека неотделима от смерти: рано или поздно, она наступает. Иисус, придя в мир в тленной телесной храмине, был, как и все, по природе своей смертен. В том и ценность Бытия Бога, что смерть, властная над телом Христа, не имела никакой власти над Его Божественным началом. Дух, пребывающий в Нем от Начала, остался неизменным и после телесной смерти.
– Стало быть, и до воскресения, и после, Он суверенно господствовал над всем живым? – спросил Эдвин.
– Суверенно Господствовали Отец, Сын и Святой Дух, – ответил Фабиан.
– И в Триединстве ничего не смыслю, быть может, потому и не дано мне стать священником.
– А что насчет святости? Священниками не всем дано стать, а вот к святости никогда не поздно стремиться. В ней никому не отказано.
– Я думаю, что и ходатайствовать перед Богом может не каждый. Но с тобой вполне могу согласиться в том, что каждый должен искать благочестия в полноте своего духовного приращения.
– Так