– И весь этот сыр-бор – день рождения, предварительный день рождения – был, конечно же, выдумкой. – Рена широко улыбнулась; было видно, что она в этом ничуть не сомневается. – Разве не так?
– Ну… – я увернулся от прямого ответа. – Значит, у Армена не было вашего номера?
– Конечно, нет.
– Занятно.
– По правде говоря, от вашего звонка я тоже была в некоторой растерянности. Так и не поняла, вы-то номер моего телефона откуда узнали.
– Не скажу, – шутливо заявил я, но не стал интриговать. – Помните, вы позвонили домой с моего радиотелефона?
– Помню.
– Радиотелефон имеет обыкновение фиксировать номера, по которым звонят. Вот что значит техника!
– Ах вот оно что, – рассмеялась Рена. И, подняв на меня свои бирюзовые глаза, поинтересовалась: – О каком важном деле вы говорили?
– Позавчера мы ушли из ресторана, не расплатившись.
– Да что вы! – Рена даже отпрянула; прижала ладони к щекам и, сама не своя, воскликнула: – Не может быть!
– Вы помните метрдотеля, Рауфа Алиевича? Того, кому Армен нас представил. Так вот он мне позвонил в этой связи.
– Какой стыд… – Рена была не в силах унять эмоции. – Как же нам быть?
– Метрдотель ждёт нас.
– Минутку, – растерялась Рена. Губы у неё шевелились, будто она производила про себя какие-то подсчёты. – Я не могу сказать этого папе, маме тоже, брату тем паче. А вот невестке, жене брата, могу. Ирада поможет. И, кстати, моя стипендия за два месяца при мне…
– Да успокойтесь вы, ничего не надо. – Её тревога меня растрогала. – Пойдёмте.
– А без меня нельзя? – Голос девушки звучал умоляюще.
– Чего нельзя, того нельзя. Не то и толковать было бы не о чем. – Я говорил решительно, и Рена сдалась. Взял её под руку и быстро, чтоб она не передумала, повёл к стоянке такси.
Рауф Алиевич встретил нас уважительно и с достоинством.
– Подобного в моей практике ещё не бывало, – сокрушённо признался он, – то есть изредка случались инциденты, не без того, но чтобы такие почтенные гости ушли, не расплатившись, от этого Бог миловал.
Мы не пошли в Восточный зал, устроились в Зеркальном, у окна, местечко Рене приглянулось. Оркестрантов на сцене пока не было, на стульях лежали инструменты: на одном саксофон, на другом труба, на третьем тромбон; контрабас в футляре прислонили к стене. Музыканты уже подошли и в полном сборе стояли подле сцены, переговариваясь и время от времени окидывая зал взглядами.
Рене я заказал полусладкого шампанского, себе коньяку. Нас обслуживала бледная, худенькая, но привлекательная с виду русская девушка; любое пожелание она выполняла с такой готовностью, словно это доставляло ей неслыханное удовольствие.
Перед стойкой бара на высоких стульях восседали две девицы с длиннющими ногами; про такие говорят – они начинаются от плеч. Потягивая через яркие соломинки джин с тоником и долькой лимона, девицы