В общем, никакой дружбы и солидарности у нас не вышло. Облажался Док, как обычно. Да и какая дружба с немым? Он же почти ни слова не говорит. Ну, я б тоже помалкивал, если бы со мной такая беда была.
Но всё равно, я думаю, что именно от той самой перемены уже начался мой окончательный путь к тебе, моя хорошая. Это всё равно, что пока ничего не видно и не понятно. Это всё равно.
23 октября, среда
Сегодня читал свою книгу. Ой. Я уже второй раз книгу упоминаю и всё время говорю – «своя». Ты так, чего доброго, подумаешь, что я эту книгу написал! Нет, конечно. Просто это моя главная книга. Я её за два года (с тех пор как мама мне её подарила) прочитал уже восемь раз. В первый раз у меня на это ушло месяца три. Всё время хотелось бросить. Думал: ну что за идиоты, почему нужно всё время плыть не туда!? Да ещё постоянно жать друг другу руки со слезами на глазах. И такие речи у всех торжественные, как у нашего директора на линейке. Бр-р-р! Приключения, конечно, интересные, иногда смешно, даже очень, но вообще – кое-как я в первый раз до конца добрался, представляешь?
Зато когда двадцатую главу дочитал… «Капитан услышал крик Мери, протянул руки и упал, словно поражённый громом.» … Я вдруг всё понял, вообще всё. Меня самого будто громом поразило. Э, да что там! До тебя всё равно не дойдёт. Ладно, потом как-нибудь объясню. У нас с тобой много времени будет, правда? Спокойной ночи, любовь моя.
Ах да, совсем забыл сказать, что хотел. Я когда первый раз книгу дочитал, тут же открыл на первой странице и начал читать заново. И теперь постоянно перечитываю. Наизусть, конечно, не выучил, семьсот страниц всё-таки, но теперь от начала до конца у меня уходит дня три, не больше. И я твёрдо усвоил, что главное – знать цель и двигаться.
1 ноября, пятница
Нет, ты никогда этих записок не увидишь, потому что я буду записывать сюда всё, вообще всё.
Сегодня физра последним уроком была. В зале, на улице же холодрыга. Ну, побегали, попрыгали, ноги позадирали, добавили вони, ею же и надышались от души. Хламидыч перекатывается по залу на своих кривых ходульках, слюной через свисток брызгает.
Ненавижу это всё. Мне всё время кажется, что физра – это для тебя единственный повод на меня посмотреть. Чтобы поржать, конечно. Вечно вы там хихикаете, в своём уголке, на меня поглядывая. Сами-то… Ну, ладно, давай не будем ссориться, милая моя!
Сегодня Хламидычу понадобилось, чтобы мы по канату к потолку сползали. Я, честно, сразу вспомнил книгу, представил, что я – Роберт, ухватился за канат, оторвал ноги от пола, напрягся весь, прям почувствовал, как мышцы на руках и спине забугрились.
– Смотри, не пёрдни! – завопил Плюха.
Ну, я, конечно, тут же руки разжал и на пол, а точнее, на маты, задницей и шмякнулся.