Глеб неуверенно потоптался, однако вслед за отцом Офонасием перелез через изгородь. У них было чувство, словно они проникали во владения оборотня. Вдвоём проследили путь оборотня до места его появления. Видно было, что чудовище двигалось огромными скачками, взрывая когтями землю и вырывая траву. Место его обращения в медведя нашли легко. Здесь бурьян был сильно помят и поломан. "Вишь, сколько намял травы, злодей, словно раза три кувыркнулся, а то и по земле катался. А ведь только раз. А, Глеб?" – "Не помню, – признался Глеб. – Только ведь огромный он. Враз может все перемять". – "Огромная орясина, верно. А ещё говорят, у страха глаза велики, да ничего не видят. Верно?" – "Я его, батюшка, на всю жизнь рассмотрел. Огромный". "Огромный и страшный, что есть, то есть".
Ползали по месту прямо на коленях, так велел отец Офонасий. Он, похоже, что-то искал, что-то определённое, но не находил. Глеб же с торчащего обломка чертополоха снял ниточку и подал её отцу Офонасию. Священник внимательно рассмотрел её: "Тонюсенькая. Серенькая. Все правильно. С одежонки того человечка. Молодец, Глебушка". И ниточка, конечно же, отправилась в глубины рукава рясы священника. А вот как потянуть за эту ниточку отец Офонасий, похоже, не представляет пока, показалось Глебу.
В глубоком раздумье и с чувством вины перед почаевскими уезжал отец Офонасий из деревни. Жители провожали его угрюмо и недовольно, косились на увозимые телегой попа харчи. Отец Офонасий будто и не замечал этих взглядов. На него как раз напала икота.
Вернувшись домой, отец Офонасий порадовался встрече с семьёй, по которой соскучился, и вникал в заботы домашние и церковные. Но в разговоре с дьяком Тихоном был рассеян, а на вечерней службе чуть не допустил глупую оплошность. И только на следующий день, справляя утреннее богослужение, он смог сосредоточиться и по-настоящему проникнуться значением произносимых священных слов.
Вот как раз после утренней службы его и огорошили почаевские. Вернулся Баженка из леса, но сам не свой. Говорит, леший обморочил и водил по лесу. Кое-как выбрался. Ну, выбрался, и слава Богу. Это первое, но не главное. Новый слух пошёл по деревне. Медведь-оборотень, косматый хозяин, Велесов посланник оказался сильнее христианского священника. И если Почайка покорится Велесовой воле, то оставит их оборотень. Нужно будет всего раз в год одну скотинку жертвовать Велесу, оставляя у леса. Вести эти мрачно рассказывал Глеб, избегая смотреть отцу Офонасию в глаза.
"И что же общество?" – спросил отец Офонасий. "Дык, боятся косолапого хозяина, батюшка". – "А ты, Глебушка?" – "Дык… я тоже боюсь. Но я на твоей стороне, батюшка". – "Спаси Бог тебя, Глеб". Священник задумался. "Дык, что передать обществу, батюшка?" – "Погоди, Глеб. Мне поразмыслить требуется. Вон дьяк Тихон в колокола звонить собрался. Так и я с ним. А ты пока посиди. На облака посмотри. Вон какое, на зайца похоже. А рядом, на твоего отца Пахома. Или на красоту полюбуйся окрестную. Гляди, лес так и полыхает". – "Чудной ты, батюшка", –