– Я глухой. Ушная инфекция.
– Тебе есть восемнадцать?, – решила убедиться леди, поджигая мне сигарету.
– Да-да, – успокоив ее бдительность, ответил я, выпуская дым, свернув губы трубочкой, словно в первый раз.
– Такая прекрасная ночь, а я застряла в этом чертовом мотеле. Друзья из Оклахомы уже завтра доберутся до Атлантик-Сити, а я уже второй день торчу в этой Богом забытой дыре.
Она жаловалась, буквально скрепя зубами от злости, а мне было абсолютно наплевать. Я думал лишь о том, как сильно я хотел получить эту чертову дозу никотина.
Через мгновение я уже начал думать о том, что меня хватило лишь на день. И как это низко. Я же пообещал себе, стоило ли оно того?
– Конечно же стоило! – прокричал в ухо Кевин-демон, сидящий на левом плече.
– Как я себя ненавижу за это слабоволие… – возразил Кевин-ангел, шепчущий с правого.
– Да, – резко ответила женщина, которую, судя по всему обидело мое молчание.
Но сказала она не мне, а кому-то, кто стоял за мной. Обернувшись, я даже не успел выплюнуть сигарету, зажатую между губ. Вскоре она сама выпала из приоткрытого от удивления рта, усеяв тротуар искрами и обеспечив мне штраф за мусор в общественном месте. Это был отец.
– Я выброшу, – ответил он, не разрывая зрительный контакт со мной и присаживаясь на корточки в поисках окурка.
Почуяв неладное, леди из комнаты номер 9 поспешила на покой.
– Я не священник, передо мной можешь не каяться. – сказал отец.
– Я просто…
– Я же сказал, не стоит. Просто ответь мне, зачем?
– Сейчас?
– Вообще.
– Я не могу дать развернутый ответ, который ты хочешь услышать.
– Любой ответ сойдет. Неужели ты ничего не вынес для себя из вчерашнего разговора? Мне не наплевать на тебя.
– Я покурил не для того, чтоб тебе досадить, а просто потому что я начал.
– Когда начал?
– Около четырех месяцев назад.
– Вот даже не смей приплетать в это свою мать.
– Я и не говорил, что причина в ней.
Его взгляд, его манеры, вся ситуация доводила меня до точки кипения. Я почувствовал, что на этом все.
На глазах предательски накатывались слезы, а он продолжал что-то показывать на жестовом языке, но пелена перед глазами уже не давала мне этого увидеть. Сердце снова начало биться с неистовой силой, колени подкосились и стукнули о холодный асфальт. Я слышал шум. Пронзительный и при этом глухой. Он издавался из одной точки и в то же время ниоткуда. Я не понимал что со мной происходит. Словно весь мир настроен против меня. Нечем дышать, не у кого просить помощи. Здесь только я, шум и темнота.
Сам того не осознавая, я кричал. И кричал. И кричал. Пока не почувствовал руку у себя на плече.
– Вставай. 3:30, – оповестил отец, уже надевая на себя куртку.
Вот это да. Сон во сне.