Вспоминается также, как я однажды чуть не угодил под конские копыта. Это случилось уже в ту пору, когда отец доверял мне заменить его на пастбище на пару-тройку часов, когда он приезжал домой пообедать и немного отдохнуть.
Не сказать, чтобы я с большим удовольствием шел ему навстречу, потому что, откровенно говоря, и лошади побаивался (вы когда-нибудь видели вблизи это, без сомнения, красивое, но очень сильное, исключительно мускулистое животное с тяжелыми копытами на мощных ногах и двух-трехсантиметровыми зубами, прячущимися за бархатными губами?), и ковбоем быть совсем не хотел.
И я еще не забыл, как в прошлом году отца отвозили в районную больницу, зашивать большую рваную рану на предплечье. Это он повздорил с Серко, когда тот вдруг заупрямился во время запрягания его в телегу и не хотел пятиться назад, хотя никогда ранее с этим проблем не было
Отец взял и с досады треснул ему кулаком по морде. А Серко обиделся, и недолго думая, ухватил его своими зубищами, как собака, за руку, и еще помотал башкой… Рёву было тогда, ругани на весь двор! Батя пару недель потом отдыхал по больничному листу.
А когда снова вышел на работу, то хотел отказаться от Серко. И уже попросил было у конюха дяди Тимоши подобрать ему другого коня. Но когда Серко увидел отца, то подошел к краю загона у конюшни и радостно заржал, скаля те самые зубищи, которыми совсем недавно так здорово покусал его. Он явно приглашал хозяина помириться с ним и возобновить трудовые отношения. И батя растрогался и сказал дяде Тимоше, что никого другого ему не надо.
Ну, так вот, когда отец приехал пообедать домой на том самом Серко и попросил меня подменить его на пару часов (я знал, где обычно пасется табун, всего километрах в трех от деревни), я вздохнул и поплелся во двор.
Серко стоял в тени раскидистого клена, привязанный к изгороди палисадника, и лениво отмахивался хвостом от вездесущих паутов. Открыв входную калитку, я отвязал Серко и вскарабкался в седло, вставил ноги в стремена, заранее подвязанные отцом повыше, потому что росточком я пока еще не вышел. И, сказав: «Н-но!», тронул бока коня пятками, и мы поехали со двора.
И хотя мал-то я был мал, но по селу должен был проехаться как заправский всадник – если на галопом, то хотя бы рысью. Вдруг меня увидит объект моих тайных воздыханий, одноклассница-красавица Любочка? Так пусть увидит осанистым и бравым, мчащимся во весь опор.
Я уже знал, как надо вести себя в седле при том или ином аллюре: при езде рысью, чтобы не отбить себе попу, особенно