В этой сцене он был тем, кто завладел вниманием всех участников данного спектакля. Помимо солдата, из салона автомобиля на него глядела ещё и та самая пара молодых, безмятежно всматривавшаяся минуту назад вдаль. Ни одна из трёх пар стеклянных глаз не упрекала человека, они лишь подавляли своей безразличностью.
Человек был готов провалиться. Упасть ниц и слезно объяснять, почему иначе было нельзя. Оправдываться до тех пор, пока он не поверит в собственные слова.
Подняв выскользнувшее из рук его врага оружие, он пошатнулся. Если остаться здесь ещё хоть на минуту, то можно свихнуться к чёртовой матери. Судя по звукам, доносящимся со стороны ударных групп, они сошлись в полноконтактном бою, и ведут ожесточенное сражение… но за что – неизвестно.
Человек неторопливо побрёл дальше, вдоль улицы. Апатия завладела разумом, он уже не торопился найти «своих». Даже новый разрыв, метрах в двадцати, не привёл его в чувство. Он искал ответы в себе, мог бы и удавиться за них… Это убийство точно было его первым. «Укрыться», – отзывались эхом в голове подсказки, но человек не слушал.
– Замер на месте! – Громкоговоритель не заставил человека даже шелохнуться.
– На месте!
Он остановился, завидев, как с поворота на улицу к нему приблизилась бронемашина, и только повернув голову, у него получилось разглядеть зеленоватую расцветку. Ему было плевать.
– Представься солдат! – прогудел усилитель.
– Какой-то капитан чего-то там, – вполголоса пролепетал человек. Дуло орудия на бронемашине повернулось в его сторону.
– Фамилия, должность, звание. – На горизонте показался еще один броневик. Из-за укрытий выбегали вояки с винтовками, что рассредоточивались по периметру.
А человеку нечего было ответить. И только мысль не давала покоя: тут его и прикончат. Обыкновенный убийца. Он ведь не знал, за что он воюет, за какие принципы и идеалы. «Я убийца, ребят, не такой, как вы. Давайте-ка вы мне пайка и сигарет, потом объясните, почему мы правы, а они нет, и завтра уже пойдём защищать своих… права и свободы… власть. Что там, в итоге, окажется. Договорились?»
– Медленно положи оружие на землю и развернись. – На фоне нескончаемого грохота, граммофон был не более чем дополнением ко всему этому психоделическому фону, под который человек выполнял приказы.
«Сил нет отвечать, оправдываться, рассказывать что, чёрт вас дери, я ничего не понимаю, я очнулся, а тут… По ощущениям, моё тело к этому готово, но дух… Можете стрельнуть в спину, если хотите. Только бы сигаретку. Боже, как курить-то охота!» Солдаты за спиной были уже достаточно близко.
– Дайте сигарету капитану, – чуть ли не скомандовал человек.
В области шеи кольнуло, тепло