Карп вошёл в дом, снял курточку и, заглянув на кухню, присвистнул. Надя в нарядном ситцевом цветастом платье сияла от улыбки. На столе, кроме хлеба, солёных огурцов и картошки с мясом, стояла бутылка водки с двумя стопками. Худасов в долгу не остался и тоже засветился радостью.
– Я был уверен, что вы не только красива внешне, но и обладаете тонкой, возвышенной и доброй душой.
Надя покраснела и села за стол. Художник налил водку в стопки и произнёс:
– Я пью этот традиционный русский напиток за красивую русскую женщину, то есть за вас, Надя, – Карп одним глотком опустошил стопку, сел за стол и, предвкушая удовольствие, приступил к закуске. Женщина тоже выпила полностью свою водку, с умилением посмотрела на Карпа и, закусив лишь пластиком огурца, произнесла:
– Вы на меня не смотрите, я во время приготовления еды надегустировалась, – Надя снова взглянула на художника, но уже с серьёзным видом, – интересно, куда подевалась Милана? От неё ни слуху ни духу. И Амос сегодня утром звонил и спрашивал о ней. Он, кстати, сегодня выписывается из больницы.
В это время зазвонил телефон Карпа. Художник посмотрел на экран и усмехнулся.
– Лёгок на помине. Извините, я выйду. Алло, привет! – Карп надел куртку и вышел на улицу.
– Ты у меня дома? – с тревогой в голосе спросил Тулупкин, – где Милана?
– Амос, извини, что я тебе сразу не сказал об этом.
– Она что бросила меня?
– Нет, Амос, таких мужчин, как ты, или любят до гробовой доски, или, – Карп запнулся.
– Что «или»?
– Короче, твою Милану задержала полиция за якобы покушение на твою жизнь.
– Что? – протяжно и возмущённо воскликнул фермер и отключил связь.
Худасов вернулся на кухню и налил в стопки водки.
– Давай, Надя, выпьем за хороших простых мужчин, которые верят женщинам.
Карп и Надя выпили, закусили, помолчали.
– Бог любит троицу, – художник взял в руки бутылку.
Когда картошка с мясом была съедена, Карп встал, поклонился Наде и улыбнулся.
– Спасибо! Ни в одном ресторане мира не готовят так вкусно. Поэтому в знак благодарности прошу в зал на диван. Я там сделаю набросок твоего портрета.
9
Известие Карпа о Милане Амоса потрясло больше, чем анафилактический шок. Несколько минут фермер приходил в себя, а потом сорвался с места и помчался к следователю Крутикову. Тот, увидев непрошенного потерпевшего с глазами, пылающими возмущением, тихо спросил:
– Вы сбежали из больницы? У вас повторно случился шок?
– Случился, но не аллергический, а вызванный вашими несправедливыми действиями по отношению к моей жене. Как вы могли святую девушку записать в преступники и более того, страшно подумать, в убийцы? – Амос от нервного возбуждения стал ходить взад-вперёд по кабинету.
Крутиков, сопровождая глазами потерпевшего, очень мягко произнёс:
– Вы