Когда на меня находят такие мысли, я гоню их прочь. Стараюсь запрятать в самый пыльный угол моего сознания. Не всегда мне это удается, потому что у этих мыслей цепкие щупальца, которые обвиваются вокруг меня и не хотят отпустить, жаждут затащить меня в мрачную смердящую пещеру. Чтобы я остался там навечно. Вслед за этими мыслями приходят Фрэссеры, и тогда мне становится жутко-жутко страшно, в груди заседает скользкий ледяной комок. Мне хочется закричать, но этот комок словно мешает. Крик ужаса так и остается сидеть внутри меня. Мне кажется, что еще немного, и я чокнусь. У меня съедет крыша. Алкоголь в большом количестве отгоняет все, скорее даже не отгоняет, а притупляет, и я не чувствую больше льда в себе. Тогда стоя на мосту, я решил, что сегодня же вечером напьюсь, потому что знал, что они снова решили попытаться поймать меня. Им надоело наблюдать.
ХОХОЧУЩИЕ ЛИЦА С ОБОЖЖЕННОЙ НАПРОЧЬ КОЖЕЙ
МРАЧНЫЙ ПАСМУРНЫЙ ОКТЯБРЬСКИЙ ДЕНЬ. ХЛЕСТЧУЩИЙ КАК ИЗ ВЕДРА ДОЖДЬ. СУМАСШЕДШИЙ ВЕТЕР. ДЕРЕВЬЯ НАГИБАЮТСЯ ТАК СИЛЬНО, ЧТО, ДУМАЕШЬ, ВОТ-ВОТ СЛОМАЮТСЯ. РАСКАТЫ ГРОМА И СВЕРКАЮЩИЕ МОЛНИИ, КОТОРЫЕ ОСВЕЩАЮТ МРАК.
ПРОЛИВНОЙ ДОЖДЬ. БОЛЬШИЕ КАПЛИ ПАДАЮТ НА ГОЛОЕ ТЕЛО ПРИ ЗАВЫВАЮЩЕМ ВЕТРЕ. ТЕЛО ПОКРЫВАЕТСЯ ГУСИНОЙ КОЖЕЙ. ТЕБЯ БЬЕТ ДРОЖЬ (ЬЖОРД). ОГЛЯДЫВАЕШЬСЯ КРУГОМ – И ВИДИШЬ, ЧТО БЕЖАТЬ НЕКУДА. СКВОЗЬ ЛИВЕНЬ РАЗЛИЧАЕШЬ ЛИШЬ МГЛУ, КОТОРУЮ НАСЕЛЯЮТ ОНИ.
Уткам понравилась вафля. Самой красивой с синими перьями на левом крыле досталось всех больше (кроме того, что она была самая красивая, она была еще и самая бойкая). Насмотревшись на уток, мы направились по аллее, где еще остались вполне целые скамейки, не исписанные вдоль и поперек из баллончиков с краской. Мороженого у Нэт было поменьше половины (Как же медленно она его есть! Немыслимо!). Пока мы в развалку двигались по алле, я все поглядывал на него, точно щенок, и Натали (сжалившись над бедным щеночком с грустными искренними глазками) отдала мне остаток мороженого, которое уже начинало таять. Я поблагодарил ее, прижавшись холодноватым носом к ее шейке и волосам. Безмерно благодарю за эту вкуснятинку. Нэт заулыбалась. Негромко рассмеялась. Ей было щекотно, поэтому, она, вероятно, и рассмеялась. Натали потрепала меня по волосам (я хотел увернуться, но не сумел, да к тому же боялся уронить остатки мороженого, которые еще не проглотил), а потом провела указательным пальцем по щеке (я это вообще не почувствовал). В животе у меня все приятно похолодело, а в горле стало щекотно, как, должно быть, было Натали, когда я ткнулся ее своим холодным пятаком в шейку. Я посмотрел, есть ли кто-нибудь поблизости. Никого не было. Позади лишь двигались люди по мосту, но они были достаточно далеко. Я посмотрел на Нэт: на ее черные волосы с кудряшками, которые мне так нравились; губы; глаза; мочки ушей, в которых были вставлены сережки. Мне захотелось поцеловать ее. А после того как я бы ее поцеловал, мне безумно захотелось,