– Слушаю тебя, – раздался глуховатый голос Шатуна.
– Они зашли на Ярославскую, двадцать шесть.
– Тебя не засекли?
– Я же как мышка, – весело отозвался Пикассо.
Шатун, пребывал в благодушном настроении, так что можно было и пошутить.
– Тоже мне мышка, – буркнул Павел. – Вот что, Пикассо, оставайся на месте. Мы скоро подъедем. Мало ли еще куда вздумают отъехать.
– Понял.
– Глаз с них не спускай!
– Не переживай, Шатун, все будет путем.
Не удержавшись, Григорий вновь открыл шкатулку, чтобы уже в который раз полюбоваться на яйцо Фаберже. Расставаться с изделием не хотелось. Видно, подобное чувство испытывал всякий, кто владел такой несравненной вещью. Даже шкатулка, выделанная изнури шелковой гофрированной тканью темно-зеленого переливчатого цвета, выглядела верхом совершенства. В какой-то момент мелькнула бесшабашная мысль: «А что, если оставить яйцо Фаберже у себя!» Но она тотчас утонула в море всевозможных желаний, что сулили деньги, вырученные от продажи артефакта.
– Хорошая штука? – спросил Иннокентий, стоявший за спиной.
Григорий Карасев невольно нахмурился. Разглядывая яйцо Фаберже, он погрузился в сферу прекрасного, на какое-то время позабыв об окружающем мире, и голос, прозвучавший у самого уха, болезненно вернул его в реальность.
– Не то слово! Я вот что подумал. А может, нам припрятать пока это яйцо. Черт его знает, как там может сложиться? Замки в твоей квартире не самые надежные. Ты же сам знаешь, если хорошему домушнику дать «наколку», так он вскроет и не такую дверь.
– Тоже верно. Он за пять минут может бронированную дверь надломить, за это время в подъезде никто и не объявится. В Москве сейчас столько разного рода залетных и гастролеров всех мастей, что просто диву даешься!
– Гробанут и даже не поймешь, кто сделал. И куда ты предлагаешь спрятать? – Григорий критически осмотрел комнату.
Обыкновенная панельная хрущевка, какие в нынешние времена идут под снос. Комната величиной с чулан, и нужно очень постараться, чтобы не ободрать себе плечи. Каждый уголок на виду, просматривался всякий предмет. В комнате не было ничего такого, за что можно зацепиться хотя бы взглядом.
– Лучше спрятать в ванной комнате. Под ванной есть пустое место, замуруем его кирпичами. Кажется, у меня где-то еще и цемент остался.
Поднявшись, Иннокентий прошел на кухню и, громко хлопнув дверцей шкафчика, обрадованно объявил:
– Точно. Есть! Десяток кирпичей вполне хватит. Ну, чего стоишь? – прикрикнул он на приятеля, продолжавшего завороженно взирать на изделие. – Принеси яйцо, только не урони!
Бережно уложив яйцо Фаберже в шкатулку, Григорий завернул ее в толстое полотенце и зашагал в ванную комнату.
Склонившись, Иннокентий высветил зажигалкой дальние углы. Удовлетворенно хмыкнул:
– Отсюда его не так-то просто будет извлечь…