Русколанский конь был действительно неплох. Патрикий сделал на нем несколько кругов в окрестностях стана и остался доволен приобретением. Участвовать в скачках он не собирался, что, однако, не помешало ему опоясаться мечом и направиться в сопровождении Марцелина к берегу Дона, где уже шли приготовления к предстоящему событию. Плотники заканчивали сооружать помост для почетных гостей. Расторопные служки натягивали веревки, отделяющие зрителей от места старта. Шатер, предназначенный, судя по всему, для верховного вождя и его свиты, уже установили, и сейчас вокруг него суетились люди. Возможно, Германарех, в отличие от Руфина, собирался принять участие в скачках. Во всяком случае, он выделил для этой цели двух коней, которых сейчас вываживали конюхи.
– Жеребцы необъезженные, – без труда определил Марцелин. – Такие для скачек не годятся.
– Наверное, они выставлены на продажу, – пожал плечами Руфин. – Спроси у конюхов об их цене.
Марцелин обернулся на удивление быстро. Судя по всему, конюхи встретили его не слишком любезно.
– Кони действительно принадлежат Герману Амалу, но они предназначены для участия в мистерии, а потому не продаются.
– Какой еще мистерии? – удивился Руфин.
– Не знаю, патрикий, – пожал плечами Марцелин. – Конюхи не захотели ответить на мой вопрос.
Люди все пребывали к месту предстоящих скачек, и вскоре вокруг шатра стало тесно. Большинство варваров были при мечах, но без доспехов. Исключение составляли только мечники Германареха, которые стали потихоньку оттеснять зрителей от шатра, дабы освободить место для проезда верховного вождя и его свиты. По прикидкам Руфина, на берегу Дона собралось никак не меньше десяти тысяч человек. Расторопные торговцы сновали тут и там, предлагая проголодавшимся зрителям лепешки и вареное мясо, которое готовили тут же неподалеку на кострах. Патрикий с трудом отыскал в людском море своих старых знакомцев, княжича Белорева и боярина Гвидона. Гвидон был в алой рубахе и расшитом золотой нитью кафтане. Зато антский княжич обрядился как на войну. Грудь его облегал колонтарь из железных пластин, нашитых на кожаную основу. У пояса висел меч, а к седлу была приторочена секира на крепкой длинной рукояти. Точно так же были снаряжены и три десятка его конных дружинников.
– Ты что, в поход собрался? – спросил княжича Руфин.
– Не нравится мне все это, – поморщился Белорев. – Дружинники Германареха готовы к бою, а у русколанов под рукой нет ничего, кроме мечей.
– Так ведь мы на скачки приехали, а не на войну! – рассердился Гвидон.
– Я сказал Мамию, что к городу подошли пять тысяч конных сарматов, – процедил сквозь зубы Белорев, – а он даже ухом не повел.
– Германарех давно обещал поддержку воинской силой аланскому князю Оману, – пожал плечами Гвидон.
– Тогда почему они не вошли в город, а расположились за дальним холмом? – стоял на своем Белорев.
– В городе и