– Секс был, жратва была. Нет, блин, шоу захотел! – одними губами произнес Прудя и едва не засмеялся.
Борька ни разу не пожалел, что приехал сюда. Были кое-какие моменты, которые ему совсем не нравились. Полное раболепие перед старостой всех деревенских уже не удивляло. Всегда, везде и во все времена появлялся свой вожак, за которым люди готовы были идти хоть на край света. Один момент смущал. Борьке показалось, что местные ради него не только на край света, они и убить смогут, ткни он пальцем в жертву. Но это маленькое недоразумение окупалось с лихвой его гостеприимством. Хотя именно это самое радушие хозяина и ставилось под сомнение Мишкой. И это очень не понравилось Финагину. А кому бы понравилось? Ты накрываешь на стол, даешь кров для ночлега, а тебе – бац! и предъявляют: убийство с отягчающим.
«Все здорово, но что-то не так», – подумал Шувалов.
Боря осмотрел друзей. Мишка поник. Еще бы. Девка тоже шустрая попалась. Привезла парня к себе и слиняла с местным. Хороша подруга. Сонька, Олеся и Наташа шептались о чем-то девичьем. Сережка, положив голову на рюкзак, дремал.
– Я ей что-то порвал! – вдруг из глубины сознания раздался до боли знакомый голос.
Борька не сразу понял, что это у него в голове. Посмотрел на Самсончика, тот спал. Мишке было не до кого, он то и дело выглядывал за трактор в поисках сбежавшей «невесты».
– Пацаны, у нее кровь!
Яркая картинка предстала перед глазами. Он увидел себя. Напуганного и трясущегося.
– У нее там что-то порвалось, – не унимался шестнадцатилетний парень.
Славка, Мишка и Серега встали в дверях спальни трехкомнатной квартиры Шувалова. Борька голый сидел на полу у кровати в собственной спальне. Вид его был совершенно растерянный.
– Она умрет? – спросил он и поднял на друзей полный боли взгляд.
Самсонов подошел к девушке на кровати. Простыня между ног была в крови, а вот их гостья, казалось, спала. Сергей дернул ее за плечо.
– Она умерла? – прохныкал Боря.
Девушка шевельнулась. Открыла один глаз, пьяно ухмыльнулась.
– Это месячные, придурок, – проговорила она и попыталась укрыться собственной кофтой.
Борька не помнил, как они выгнали шлюху и куда он дел испачканную простыню, но собственный позор всплыл на поверхности сознания. Эдакий непотопляемый кусок дерьма. И что-то Шувалову подсказывало, что их всплывет еще много.
– Приехали!
Трактор качнулся. Пассажиры в телеге зашевелились. Боря посмотрел на Самсона, потом на Мишку. Вдруг его обуяло такое чувство отвращения к себе, будто он до сих пор был вымазан в менструальной крови.
– Ну, что вы, вылезайте. – Прудя заглянул в телегу. – Бориска, ты будто рыбьего жира напился. Что с лицом?
– Ерунда всякая в голову лезет.
После этих слов Славик как-то поник, будто теперь его очередь пить рыбий жир.
– Какая?
– Потом, – отмахнулся Шувалов