Одна сестра от удара потеряла сознание, а вторая безумно вращала глазами и что-то шептала. Только единожды парни смогли расслышать:
– Не надо, пожалуйста.
Но их было уже не остановить. Им было наплевать на две души в одном теле, на инвалидность девочек. От красивого (это удивило подонков больше всего) тела они помешались, совсем позабыв об остальных дарах сестер. Они изнасиловали их по очереди. Затащили за склад и снова сели пить.
– Вторая что-то не приходит в себя, – сказал Сашка и подсел к ящику.
– Вы заметили, когда одна из них в отключке, мы не говорим… мы не говорим о себе.
– А давайте одну башку отрежем, – предложил Гришка так, будто говорил о занозе, которую надо вынуть.
Толик не хотел так. Ну, трахнули девку (или девок?) и все. Зачем убивать-то?
– Держите ее, – услышал он голос Гришки.
Анатолий поднял мутный взгляд и увидел, что Гриша сидит у голов сестер с ножом в руке. Сашка вразвалку подошел и сел на ноги девочек. Григорий с силой опустил нож и начал резать. Сначала была тишина, будто Гришка резал безмолвного барашка, потом Аня (или Яна?) закричала. И страшнее крика Толик никогда не слышал.
– Будьте вы прокляты! – кричала девушка.
Потом все снова стихло. Сестры выгнули свое красивое тело в последний раз, едва не скинув убийц, и затихли. Толик подошел ближе. От вида крови его мутило. Гришка встал, поднял за волосы голову одной из сестер и показал Анатолию. Голова крутанулась, разбрызгивая кровь, и повернулась лицом к Толику. Веки задрожали, и глаза открылись. Мертвые, бесцветные, словно глаза глубоководного чудовища, уставились на дрожащего Толика. Он видел картинки, пока веки чудовища не опустились. Постыдные картинки из своего прошлого. Вот ему двадцать. Толик пришел из армии. Работать он не хотел, а деньги требовались. Пенсионер из Степановского стал легкой добычей. Старик умер, как только Толик достал нож.
Перед тем как потерять сознание, Анатолий понял, мертвая голова показывает ему позорное прошлое только потому, что у него не будет будущего. Никакого. А настоящее имеет свойство заканчиваться.
– Вот и говорят теперь, что прокляли сестры ту деревню, – сказал тракторист и засмеялся.
Более глупой реакции Прудников не ожидал. Лучше с пасмурной миной выслушать анекдот, чем рассмеяться над историей с множеством убийств и изнасилований.
– А что это значит: две души в одном теле? – перебил его истерический смех Вячеслав.
– Сестры имели одно тело и две головы, – ответил Сергей Трофимович.
«Вот так история, – подумал Слава. – Ублюдки. Убить беспомощного человека…»
– А что было потом?
– В каком смысле?
– Что с этой деревней? Ублюдками? Сестрами?
– Ну, ты, малый, даешь? – хохотнул Бандурин. – Это же легенда местная. Вы ж в этой деревне ночевали. И что? Что с этой деревней? В том-то и дело, что ничего.