Дом под парусами
После шторма и страха он задумался, что держит его на этом корабле. Почему ему не хочется сбежать в ближайшем порту отсюда, и даже не возникает такого желания. Он стал вглядываться в людей вокруг него. Ладно – он, а вот эти люди, все эти гости в этом месте – почему они все здесь в замкнутом пространстве посреди воды.
Мы ворчим, ненавидим друг друга, враждуем, но даже не пытаемся покинуть наш дом на воде под парусами. Может, мы все любим здесь кого-то? Здесь можно любить только корабль, а ненавидеть всем можно только Капитана. И, наверное, трое на всем корабле знают, что эти двое безмерно любят друг друга и уважают. Им вдвоем интересно. Они не знают, зачем пришли в этот мир, но знают, что им преодолевать эту бесконечность вдвоем проще. Иногда они даже начинают верить, что нет им замены на всем белом свете. А может, понимают, что времени не хватит узнать так уже кого-то другого. Привязаны вдвоем, смирились вместе, но это не любовь – может быть, дружба. А что тогда у Капитана с Коком – тоже, может быть, дружба? А со всеми нами остальными – сожительство?
Есть такой вот дом под парусами, который всегда куда-то движется, в котором иногда месяцами ничего не происходит, и ты месяцами рассматриваешь свое отражение в синем зеркале. В такие дни кто-то сходит с ума, а кто-то заглядывает за отражение и разглядывает: что за звери на глубине. Бесконечность сводит с ума, поэтому в дни безветрия матросы драют палубу, бесконечно поют и пьют ром. В отражениях начинают появляться звери, и это отнюдь не грациозные кошки. Эти звери трусливы, слабы и беспомощны, когда наступает шторм. А шторм рано или поздно придет, потому что глаза, скрытые в облаках, пристально следят за всеми нами. А пока на бесконечном пространстве спокойно – доза рома удваивается, ссоры становятся жестче, обиды острее. Рано или поздно Юнга задаст вопрос Коку, что держит его на этом корабле, но похоже, он уже знает ответ на этот вопрос.
Вор
Капитан всегда непостижимым образом выводил их из шторма или сказать точнее – заставлял океан выдохнуться раньше, чем он сам раскромсает их паруса на лоскуты. Шторм еще был здесь – Кок ощущал его всеми фибрами того, что святоши назвали бы «душа», но он был похож на слабую тень самого себя, вернее – самой. Кок при этой мысли улыбнулся кому-то в дали горизонта, и его улыбку приняли и ответили. Волна с белым гребнем мягко ударилась о борт, у которого стоял корабельный повар. Но настоящая гроза уже покинула эти пространства, оставила только после себя промозглый холод, который пробирает до самых костей, и пустоту. Еще несколько мгновений каждый метр пространства был наполнен штормом. Тысячи соленых капель летели во всех направлениях, и с ними соревновались невидимые нити больших и малых ветров. Ветра обвивали все, что было на этом корабле, невидимыми нитями и не давали никому ничего сделать без своего согласия.