И бурные волны свои
В нем прячет красавица Сена…
Париж обнимает туман…
Промозглый, январский туман
В ветвях Тюильрийского Сада,
На окнах Пале-Руайяль,
На Генриха бронзовых шпорах,
Над старым мостом оседает…
Как занавес сцену веков,
Великих и страшных событий —
Париж застилает туман…
И чудятся, кажутся мне
В холодном и липком тумане
Костры тамплиеров на Сене,
И ужасы луврской резни,
И лязг гильотины, и звуки
Падения башен бастильских…
И гордая поступь монархов
Вдруг чудится, кажется мне…
Весь город становится вдруг
Как будто ожившей легендой…
Как будто Кольбер и Вольтер
Сошли с своих пышных надгробий,
Как будто бы Старый Людовик
Из окон дворца Консьержи
Опасливо смотрит на берег…
Все словно меняется вдруг…
Как будто Марго Валуа
Вдоль окон дворца, что над Сеной
Шагает ревниво и ждет…
Как будто не площадь Вогезов,
А старый Шато де Турнель
Вдруг снова сложился из камня,
И падает на смерть сраженный
Там Генрих Второй Валуа…
Париж застилает туман.
Как будто бы вечности холод
Окутал вдруг поступь столетий,
Заставил ее замереть…
Как будто бы пленка застряла
На первом сеансе Люмьеров
И публика замерла в зале…
Париж накрывает туман.
СТРАННОЕ…
Посвящается И. С.
Как легко обвинять… как недолго судить…
Книжной мудростью умные смолоду —
Знаем точно за всех как им правильно жить,
Поучаем в лицо и без повода.
Мудрость будней житейских практична, проста,
Следуй ей – не изведаешь горестей:
Жить «как все», чтоб со всеми река понесла,
И не думать излишне о совести.
Надо думать, конечно! Но только о том
Как удобно и с толком устроиться.
Смерть… страшна! Но ведь будет когда-то потом,
Что ж о ней загодя беспокоиться!
Прогоняй от души и от мыслей своих
Все, что к цели замедлит движение.
Что ты ищешь?! Ведь цели просты и ясны,
И глупцом лишь владеют сомнения!
Не рискуй, не решай, не ищи и на грудь
На свою не бери ты чрезмерное.
Будь «как все», проложи осторожный свой путь
К очевидным благам повседневного…
Кто