Коли есть он… Подведу
Я итог бурлящим мыслям —
Бог – любовь… сейчас, сейчас…
Вот! Любовь – она есть сила
Созидающая в нас…
ПРОДОЛЖЕНИЕ РАЗГОВОРА…
Да, Рим велик, прекрасен безгранично,
Там каждый камень – древностью сквозит,
Не в том ль его безумное величье —
Что он не меньшей кровию омыт?
И если б не великие творенья,
Покрывшие весь город с головой,
Истории кровавой откровенья,
Текли бы ядовитою струей.
Пусть в Ватикан и в Рим ведёт дорога,
Пусть святость и любовь теперь на «ты»,
Но там сперва чужого били Б-ГА,
Чтоб своего повесить на кресты.
М. Ицикович, израильская поэтесса.
Ты как всегда права, подруга!
Твой стиль возвышенней, чем мой,
И мысль ясней… я лишь немного
Рискну продолжить за тобой.
Моих и тени нет сомнений
В том, чем был Рим в реке столетий…
Что лжи кровавой изощренья
Рядились в «божии заветы»,
Что дьявольских страстей обличья
В церковных митрах и тиарах
Кострищ огнем, как день привычным,
Вершили суд свой и расправу…
Что «божьим именем» грешили
На протяжении веков,
Свободу духа им душили,
Крутя распятья для оков.
Мы помним Папу Александра…
Да только одного ль его!
А светлый гений Караваджо —
Как был затравлен, выжит он!!
Все это так. Но в том загадка,
Что среди крови, пыток, лжи,
Любви дарили без остатка
Себя в нем лучшие умы.
Что там, где жгли Джордано Бруно —
На рынке Кампо делла Фьоре —
Писали Галло, Греко, Рубенс,
И рядом, в маленьком соборе,
Шлюх и убийц рисуя лики,
В своем новаторстве отважном
Кляня, дерясь с церковной кликой
Писал панно сам Караваджо.
Творенья гениев великих
Среди застенок и костров,
Грехов святош, средь лжи и пыток
Рождали совесть, труд, любовь.
Таков наш мир, ведь в «римской» власти —
Всей власти дьявольская сущность,
С благочестивой миной страсти,
Святош распутство и преступность.
Тут смысл глубокий проступает…
Мир – как он есть… в нем лишь любовь
Нам о себе напоминает…
Свет льется там, где льется кровь…
Ты пишешь – «если б не творенья…»
Но в этом, друг мой, в этом дело!
Ведь возвышает вдохновенье
Мир, что был создан неумело…
Пусть