– Такая сказка на ночь. Так что, как говорится, мойте руки после нас, – наконец сказала тысяча.
– Понятно… – отозвалась зеленая двухсотрублевка.
– Но не мы грязные. Такими нас делают руки, – сказала тысяча. – В конце концов, что есть мы? Мы – это обезличенный эквивалент человеческого труда. Дистиллят. А уж как его применят, не от нас зависит. Купить ребенку молоко или дать взятку, заплатить за лечение врачу, спасти жизнь или продать человечинку. Кто это решает?
В этот момент папку подхватила невидимая рука, распахнулся свет, и новенькая купюра с морем, чайками и колоннами упорхнула, чтобы продолжить длинный противоречивый путь. А старая тысяча только и успела проводить ее печально взглядом трех глаз. Она так и не узнала, что по этому поводу думает новое поколение молодых банкнот.
Свобода слова
Сказка-быль
– Пиши, Аня, пиши! С большой буквы! – громко сказал член младшего госсовета Республики, дожевывая пирожок с мясом и вытирая пятерню о фалды синего мундира. – Указ.
Писарь и по совместительству помощник члена Совета Республики, кудрявая девушка с длинными, густыми, тщательно обработанными перекисью водорода волосами, плоской грудью и огромными бедрами, обмакнула высокое гусиное перо в чернильницу. Затем, аккуратно стряхнув лишнюю каплю, наклонилась над листом бумаги, выводя каллиграфическую заглавную букву.
– Указ. Именем короля мы, малый государственный совет, повелеваем, – член совета прервал речь и, заглядывая помощнику сзади через плечо, осведомился: – Поспеваешь, Сунган?
– Да, Ваша честь, – Аня тряхнула кудрями, ее почти бесцветные глаза ничего не выражали. – Поспеваем, Сан Саныч.
Аня Сунган высунула от усердия язык и выводила начало спирали заглавной буквы:
– Жаль, что на принтере нельзя. И черновик писать не разрешается.
– Нельзя, Аня. Нельзя. Все указы пишем вручную. Давно уже. Закон такой есть, – ответил Сан Саныч, выбирая в пакетике глазом следующий пирожок. – В прошлом году помнишь? Ты помощник члена совета. Ты обязана все это помнить.
– Помню, Сан Саныч, – ответила помощница. – Совет экстрасенсов настоял, чтобы от сглаза, а еще, значит, и для придания животворящей силы тексту закона следует писать закон вручную.
– Именно! – ответил начальник и, откусив пирожок, добавил: – С повидлом попался, не люблю…
– Оставьте мне, – простодушно сказала Аня.
– Да? Ну, и то верно, – Сан Саныч положил надкусанный пирожок на край стола и продолжил: – Ладно, не отвлекаемся! Пиши. А то много работы!
Перо скрипело по бумаге, Аня часто обмакивала его в чернильницу, смахивала лишнюю