– Это была тупая шутка.
– Очень тупая.
– А теперь у меня есть идея, довольно дурная и опасная, как нас спасти.
***
Из окна видно, что наш дом окружён, но окружён он довольно неумело. В такой ситуации не остаётся ничего, кроме как рисковать. Мне нужно что-то, что хорошо горит!
– Мне нужно всё, что хорошо горит! Тащи сюда!
– Ты будешь что-то поджигать?
– Я буду поджигать дом!
По её глазам можно было прочесть шок. Неужели она хочет оставаться в таком положении и дальше?
– Ты понимаешь, что они тебя убьют, независимо от того, смогу ли я прорваться через них или нет? Ты будешь мертва в любом случае.
Я произносил свою речь максимально хладнокровно, мне не нужны были эмоции в том деле, которое касалось моей жизни. Она предпочитает смерть? Хорошо, это её личный выбор, хотя уважать его я совершенно не обязан. Она погибнет в любом случае, но с моей помощью – у неё будут хоть какие-то шансы, маленькие, но всё-таки шансы.
Начинаю поджигать её матрас, благо я под завязку набит всякой вспомогательной ерундой типа спичек и зажигалок. Матрас загорается без особых усилий. Комната стала заполняться дымом. Она в истерике! Она меня бесцеремонно толкает!
– Ты что делаешь?!
На её глазах слёзы. Я стараюсь не обращать на неё внимания, хотя мне становится больно её видеть, больно видеть её безвыходное положение. Я поджигаю занавески! Ничего не видно! Всюду дым, кашель! Я беру её за руку. Она отталкивает меня! Я хватаю её за руку. Требую, чтобы она вела меня к двери сквозь дым.
– Веди меня туда, откуда я пришёл! Где выход?! Веди, иначе вся обойма будет у тебя в животе!
Она выталкивает меня в коридор, в котором всё очевидно. Не так уж мне и нужна была её помощь. Совершенно лишняя и глупая сцена! Дым начинает просачиваться сквозь отверстия! В этом доме ещё были жильцы! Они учуяли дым! Они сбегаются в этот маленький коридорчик, они ничего не понимают! Наконец, они видят меня:
– Все, быстро спустились сюда!
У меня два пистолета – в каждой руке по стволу. Пусть только дёрнутся обратно, их лица пронзит горячий металл, их затылки треснут от свинца! Мне плевать на гуманизм, когда ситуация ставит мою жизнь под вопрос. Я не ценю свою жизнь меньше, чем они ценят свою – пускай идут сюда!
– Здесь пожар! Вам лучше спуститься сюда! В противном случае, вы будете мертвы, от моих пуль или от пожара – неважно!
Они смотрят на меня недоумённо. Я не понимаю, они что, не понимают немецкого? Моя только что обретённая спутница говорит им что-то на каком-то восточнославянском. Они мигом становятся послушными, спускаются вниз. Теперь вокруг меня собралась толпа, я обращаюсь к своей спутнице:
– Сейчас