Будь группа Кайла Бездарными артистами, выступающими на ярмарке, народ закидал бы их грязью, а после ещё наградил шквалом тумаков. У неподготовленных слушателей эта какофония могла вызвать лишь душевные, а то и плотские муки. Тем не менее, беспристрастный слушатель, способный хоть на время подавить в себе эстетическое чувство, уловил бы в искажённом музицировании подобие ритма. Квинтет не просто насиловал инструменты, а именно играл, творя композицию по правилам, отличающимся от общепринятой теории музыкального волшебства. И главным доказательством того, что творчество группы Кайла имеет структуру, было отчётливое проявление магической мощи.
Под потолком прихожей заклубились сгустки тьмы, похожие на чернила, смешивающиеся с водой. Пока квинтет музицировал свою фантасмагорию, тьма неторопливо плыла вокруг люстры. Сидевшая на ней ворона каркнула, но не выказала беспокойства. Она будто ощущала, что это чародейство имеет ту же природу, что и тёмная магия хозяина-скульптора, а потому опасаться нечего. Чёрные клубы всё нарастали, пока не приняли форму сплошного купола, объявшего всё помещение.
Тем временем Оделия металась по особняку в поисках Леннарта, пока, наконец, не наткнулась на него на втором этаже, в коридоре, ведущем в гостиную.
– Стой! Стой на месте! – потребовала Оделия.
Ей хотелось крепко обнять сына и никогда-никогда больше не оставлять его в одиночестве. Но прежде необходимо сделать кое-что другое.
– Леннарт, не двигайся. – Уже спокойнее заговорила Оделия. – Увиденное может устрашить тебя, но всё равно никуда не ступай, пока не разрешу. Ладно?
Не дожидаясь ответа растерянного мальчика, мама начала шататься и постукивать каблуком, точно попадая в рваный ритм композиции, творимой в прихожей. Оделия собиралась танцевать, но совсем не тот красивый грациозный танец, который обычно восхищал Леннарта.
Оделия выгнула спину и свесила голову; развела руки и расслабила кисти так, что они болтались как тряпки; свела колени друг к другу. Такую искривлённую фигуру человек принимает разве что только после смертельного падения с большой высоты, когда конечности ломаются. Затем Оделия исступлённо задёргалась, будто попав под власть падучей болезни.
– Мамочка! – крикнул Леннарт.
Он хотел прильнуть к матери, ухватить её за колени, чтобы остановить эти жуткие судороги. Но, в тоже время, мальчика так испугали кривляния Оделии, что он едва сдерживал желание отбежать подальше. В итоге Леннарт не сдвинулся с места, со слезами на глазах наблюдая, как мама трепыхается, словно марионетка под рукой пьяного великана.
Даже самого бравого вояку сковало бы оцепенение, увидеть он те силы, что притягивает уродливый танец. Заколыхались огоньки свечей ветвистого канделябра, стоящего рядом. На стенах коридора появились кровавые