Интерьер не отличался роскошью и непосредственностью. Из мебели были лишь одноместная кровать с несколькими одеялами и подушками; два шкафа, один из которых заполняла одежда, а другой книги; туалетный столик с зеркалом; большое, уже изрядно потрепавшееся кресло. Несколько свечей догорали остатки жизней в медных подсвечниках с крашенными в красный цвет стёклами. В результате, недорого обставленная комната приобретала королевский огненный вид.
–Положи её на кровать, – указала на мягкую койку Цецилия. – Да, вот так, осторожно.
Лев аккуратно, придерживая голову, опустил Влерастишу.
–На, держи, – Цецилия протянула небольшой стальной нож с рукояткой в виде змеиной кожи. – Разрезай верёвки, а я подойду через пару минут.
Лев взял нож в руку и посмотрел на лезвие. На нём была выгравирована надпись: «Будущей королеве всех живых, моей любимой доченьке Цеце. С любовью, папа». Лев, с ювелирной осторожностью, начал резать веревку, стараясь не разбудить Влерастишу.
–Что-о… – чуть слышно застонала Стиша. – Где я? Всё так болит…
–Эм-м… – Лев сомневался, как правильно к ней обращаться. – Госпожа, всё хорошо. Вы уже дома, в своей кровати.
–Ты! Я тебя помню, ты поймал и связал меня, – на глазах Стишы выступали слёзы.
–Да, мне пришлось. У вас был приступ…
–Понятно, мне всё понятно. Цецилия и тебя обманула! Она сказала, что у меня истичизм, верно? – правый глаз Стишы нервно дёргался, а губы тряслись.
–Да, она сказала так, потому что вы больны, госпожа. А сейчас вам стоит отдохнуть.
–Ложь! Враньё! Я вполне себе здорова! – окончательно разрыдалась Влерастиша.
При красном кровяном свете Лев мог детально рассмотреть ее лицо. Она и вправду была практически копией Цецилии: рост, длинные волосы, нос, губы, глаза – всё одинаковое. Только вместо ожога, на лице искажало множество мелких шрамов, как от точечных порезов ножом. У мамы с дочерью отличался ещё и взгляд. У Цецилии он был цепким, скептическим, насмешливым и самоуверенным, а у Влерастишы отрешённым, растерянным и жутко тоскливым.
–Помоги мне сбежать отсюда, я больше не вытерплю, – Стиша резко вцепилась в руку Льва.
–Зачем вам бежать? Тут ваша дочь, которая заботится о вас…
–Ты совсем в людях не разбираешься, щенок! – в этот момент Стиша была похожа на дочь точь-в-точь.
–У вас это семейное дело, да? Оскорблять тех, кто вам помогает?
–Прости, прости меня. Я не такая, как она! Во всём виновата Цецилия – источник всех бед и зла, точно дьявол, – взволнованно щебетала Стиша.
Лев хотел услышать продолжение да с подробностями, но в комнату вернулась Цецилия, державшая в руке баночку с жидкостью болотного цвета.
–Держи её за руки и за ноги, – скомандовала она. – Надо залить ей это в рот.
–А не проще ли это было сделать, пока она была связана? – спросил Лев.
–Я