«Он всегда так на меня смотрел – с радостью и восхищением», – вдруг вспомнила Лина и как-то сразу успокоилась.
– Какие люди! – искренне радовался Валентин Андреевич. – Сколько лет, сколько зим! Галка, ты все такая же красавица, только в сто раз лучше! А это кто у нас?
– Это Буся, – заглядывая под отороченный мехом крошечный капюшончик, познакомила их Лина. И с удивлением заметила, что и Буська вдруг перестала трястись, как припадочная, вытаращила и без того круглые глаза и подняла уши торчком, прислушиваясь к голосу доктора.
– И что у нас случилось с Бусей? – так же радостно поинтересовался Плюснин.
– Я не знаю. Она странная какая-то с утра. Не ест, на руки не идет. Тошнило ее. То лежит, как неживая, то мечется, огрызается. Стонала всю дорогу, тряслась, – заторопилась Лина. – Лапы дергались, как будто припадок. А вдруг это эпилепсия?
– Да так уж сразу и эпилепсия, – склонил голову набок Валентин Андреевич. – Пойдемте, девочки, ко мне в кабинет, посмотрим, поговорим.
При этих словах Буська взвизгнула и обмякла на руках у Лины, будто в обморок упала. Лина от неожиданности споткнулась и сама едва не потеряла равновесие.
– Ну вот – видишь? – с ужасом прошептала она, кивая на безжизненно обвисшее тельце. – А вчера еще у нее истерика была, взбесилась прямо!
– Ничего пока не вижу, – весело отказался Плюснин, пропуская ее в кабинет и помогая сесть. – То есть вижу, что это довольно неглупая собачка, очень артистичная, между прочим! Йорки, кстати, вообще все не дураки, хотя многие думают иначе.
– Ты что, считаешь, она притворяется?! – шепотом возмутилась Лина. – У нее нос сухой! И видел бы ты ее утром!
– Нос, может, и сухой. Зато глазки здоровые, – парировал врач, осматривая и ощупывая Буськину мордочку. – Что уж ты сразу – притворяется. Я просто говорю, что, судя по глазкам, ничего страшного. У больной собаки глаза больные, вот и все, что я хотел сказать, уважаемая Галина Борисовна…
Он уже успел взять из Лининых рук собаку, ловко снял попонку и, поставив Буську на специальный стол, ощупывал ее сантиметр за сантиметром. Опешившая от такой бесцеремонности Буся (обычно осмотру предшествовали долгие уговоры) даже не сопротивлялась – замерла, как на выставке перед судьями. В это время Лина, волнуясь и запинаясь, подробно пересказывала события сегодняшнего утра.
– Очень хорошая собака! – подвел итог Валентин Андреевич. – Нервная, конечно, а кто сейчас не нервный, скажите, пожалуйста?
– Надо исключить эпилепсию! У нее судороги были, мне кажется… – попросила