– Вот зверюга! Убирайся! – топнул ногой Андрей. – Мам, да что у вас тут? Стоите в темноте и орете друг на друга. Что она сделала такого?
– Она? Ничего, – с недоумением оторопело произнесла Лина.
– А чего ты тогда на нее так? – недоумевал Андрей. – То слова ей не скажи, ты все: «Не кричите на девочку, не трогайте Бусечку!», а тут такие разборки. На весь дом.
– Я… да ничего… Ты прости, пожалуйста… – пробормотала, постепенно приходя в себя, Лина. – Я сегодня как-то неважно себя чувствую, давление, наверное.
– Ну и зря тогда встала. Вон какая бледная, – встревожился сын. – Давай я тебя наверх провожу, а то споткнешься еще. Буську к себе заберу… если пойдет, конечно.
Оказавшись опять в пустой душной спальне, Лина с отвращением посмотрела на смятую постель – перспектива бессонной ночи нисколько не прельщала, а в том, что она не уснет, не было сомнений. И тут ей пришла в голову странная мысль: надо пойти в кабинет мужа и там… нет, не искать улики (боже упаси, вдруг чего еще найдешь, и тогда останется только утопиться в его замечательном бассейне). А просто – посидеть, подумать. Может быть, понять. И решить, что ей делать дальше. Подождав еще с полчасика (не хватало еще, чтобы Андрей застал ее среди ночи в отцовском кабинете), Лина вышла из спальни и тихо прокралась по балкону в кабинет мужа. К ее великому изумлению, он оказался закрытым, хотя обычно Сергей дверь на замок не запирал. Этот факт лишь удвоил ее решимость и подвиг на кипучую деятельность. Апатия и оцепенелость улетучились, как не бывало, как будто это не она провела весь день в анабиозе.
Все запасные ключи от дверей, которые запирались, обычно хранились в гардеробной первого этажа, в коробке на верхней полке. Лина прокралась вниз, подтащила к стеллажу специальную стремянку и ловко, хотя не без труда, дотянулась до коробки. Переложив в карман все ключи, какие там были, Лина вернулась к кабинету мужа. Дыхание сбилось, и руки дрожали, но она была полна решимости, как никогда. Как заправский взломщик, почти сразу подобрала нужный ключ, пробралась внутрь и закрылась. Включила свет, отдышалась, успокоилась. И вдруг ее осенило: эти переживания и метания, мирные намерения насчет «посидеть, подумать и понять» ни к чему не приведут. Паника прошла, а на ее место пришли сосредоточенная решимость и расчет.
Нет, она не позволит с собой так обращаться! Она перевернет весь кабинет вверх дном, найдет то, что изобличит ее супруга окончательно и… и потребует развода. И раздела имущества, да-да! Она не будет тихо глотать слезы наедине с собой и надевать на лицо вымученную улыбку на людях, как делают ее приятельницы и подружки, оказавшиеся в аналогичной ситуации. Она молода, красива, у нее есть диплом и знакомства. Она оставит за собой городскую квартиру, заберет Андрея и заставит блудного папашу платить алименты. А делать из себя идиотку она не позволит! Подбадривая себя таким образом, Лина остервенело рылась в ящиках стола, не заботясь о том, что следы такого обыска вряд ли удастся скрыть.
Ее