Женщина вдруг оглянулась, и Лина шарахнулась за колонну. Когда решилась выглянуть, они уже прошли таможню и скрылись за непрозрачной стеклянной перегородкой. «Этого не может быть, – жалобно подумала Лина. – Просто не может быть, и все». С благодарностью она ощутила лбом холод мраморной колонны. Лина потратила столько сил, чтобы убедить себя в нереальности той сцены в парке, когда отчетливые на фоне желтой листвы силуэты влюбленных растаяли вдали, а она – пряталась, когда они были счастливы. Тогда у нее, у обманутой жены, внутри все сжималось от боли, – сердце не принимало, а мозг отказывался анализировать. Нет-нет, этой сцены просто не было. Ну, или она ничего не означает. Нет, пожалуй, лучше первое. Что жизнь продолжается, что плохое больше не повторится, что ее, Лининому, благополучию ничего не угрожает. И после этого они с Сергеем ходили в гости, танцевали и даже провели вместе ночь! Всей семьей ели пирог с яблоками… Стало быть, все это время Сергей готовился к поездке, получал визу, созванивался с той женщиной, договариваясь о встрече в аэропорту. И вел себя при этом так, как будто ничего особенного не происходит. Он ее предавал, обманывал, выставлял на посмешище… а потом поцеловал, пообещал звонить и ушел. Нет, убежал – к ней. Значит, он считает, что такое поведение нормально – все это в порядке вещей.
Лина не помнила обратной дороги, не помнила, как пришла домой, открыла ключом дверь и поднялась наверх. Не раздеваясь, упала в кровать и пролежала до вечера в странной полудреме: она слышала и видела, что происходит вокруг нее, но ей казалось, что все это не имеет к ней отношения и что она – отдельно. Приехавшая Елена Степановна что-то спрашивала, Лина даже что-то отвечала, вполне разумное, судя по всему, потому что домработница не удивилась. Вернувшийся из школы Андрей тоже заглянул, сказал: «Привет!» и умчался по своим делам. И даже негодяйка Буська, поняв, что хозяйке не до нее и что чесать ей спинку и гладить животик Лина не собирается, отправилась вниз, присоединившись к Елене Степановне, которая, закончив уборку, хлопотала на кухне. Маленькая хитрюга прекрасно знала, что, если сделать умильную мордочку и повздыхать, глядя Елене Степановне в глаза, она не устоит и, несмотря на строжайший запрет хозяйки (Бусин стоматолог категорически, категорически против!), даст «бедной собачке» что-нибудь сладенькое. Назло противному дядьке-стоматологу, которого Буська заслуженно ненавидела и при каждом визите к которому устраивала грандиозный скандал.
В начале одиннадцатого Лина встала – просто потому, что было начало одиннадцатого и она подумала, что надо встать. Спустилась вниз – ни за чем, просто спустилась, и все. В гостиной горел ночник, в доме