Ах, я ели всегда паче смерти любил,
В новогоднем чаду век просиживал зимы,
Рождество ни одно и теперь не избыл,
Глянут как чернецы – белью будут язвимы.
И теперь юродной вопиявший молчит
И пристали давно ангелки черневые,
Не дождаться трубы, Сыне мой воскричит,
Буде могут изречь на Суде неживые.
И хотели спастись, и хотели бежать,
Но младенцев и тех различили по крови,
Принялася тогда Смерть неплодная жать
Серпней пажити, нам изъясняться в любови.
Ведал как упастись, дотянул бы деньки,
Но по лотосам вдоль не прошелся из серы,
Сожимаю в перстах недород-волошки,
Для сыночка оне, для Михалки, химеры.
Говорила, спасешь из исподней любой,
Да, нелюба, сама христарадно сгубила,
Разве усны, слезясь, посквернила божбой,
Гвоздевое сребро так в распятие вбила.
Наискось зашили мой порубленный лик,
Ничего от него и досель не осталось,
Только лежа в гробу аз предстал всевелик,
Лишь во гробушке тех нищих яствий досталось.
В вечном царствии пир юрово отгремел,
На трапезных замки, претемны Элизеи,
Алчет пурпурных вин, кто бежать не сумел,
Но сготован четверг и мельчат ротозеи.
Смертной каши восласть мы наелись, Отец,
Все слегли однова и не встребуют емен,
И последок любой – ныне Твой первенец,
Темен он иль всебел, превелик иль никчемен.
«В алтарях мы всесвятных теснились…»
В алтарях мы всесвятных теснились
И служений алкали благих,
Но златые кресты отоснились:
Червоточны распятия их.
Днесь Господние с рыбами нети,
Человеков не ищут ловцы,
И преложны парафии эти,
Во которых собиты венцы.
Ах, о нас еще десно расскажут,
Перстный свет яко будет далек —
И Христу ангелочки укажут,
Где последний истлел василек.
«Предъявилась пурпурная дива Христу…»
Предъявилась пурпурная дива Христу,
Отражаясь в терничных очах.
Здесь и Смерть поднесла перстный палец ко рту:
«То ли царствие в горних лучах?»
Сыне, Лазарь давно в смрадной яме изгнил
И с распятья Тебе не сойти.
Мертвый первенец мертвых зачем хоронил —
Все на свадьбу пришли во плоти.
Зрел Господь, как безумная бросила мать
Чернорозный венец в колыбель,
Как трапезники стали костями снимать
Со невесты венечную бель.
И был венчан по смерти возлюбленный Сын,
И Его закатилась Звезда,
И теперь с утопленных в цветы крестовин
Черных роз не сорвать никогда.
«До желанного рая пройти не смогли мы…»
До желанного рая пройти не смогли мы
От изоческих черных земель.
Покаянно снимают глушцы-серафимы
Балахонную