Вместе с утварной ветошью тлеет,
Горький цвет всеблагой суремы
Тем дарит, кто себя не жалеет.
Так и мы не жалели себя
И, смотри, ведь успели некрасно,
Сколь хранят и карают, любя,
Ангелки – вознесемся безгласно.
Аще нам вкруг пенатов летать
Васильковою твердью преложат,
Будем тихо еще соцветать,
Разве тристию первенцы множат.
Даже злато не нужно судьбе,
Не застолье у нас, а поминки,
Циннобер, виждь, влечется к тебе
Синью уст, окунавшихся в цинки.
«Жизнь мирская прошла – что о ней клеветать…»
Жизнь мирская прошла – что о ней клеветать,
Васильковые нам исплетутся короны,
Как сойдем и начнут поименно считать
Благовестных певцов, зревших Божии троны.
Раздарили себя мы калечным родам,
Ничего не взяли, да слезами умылись,
Тянем персты свои к озлащенным ладам,
Каистры наши, Господь, нищетой преязвились.
А и длится еще пированье волхвов,
Вот явимся туда, где подложны музыки,
Пурпуру изольем со тяжких рукавов —
И прордеют крушней хоровые языки.
«Всерайские рулады не свернуть…»
Всерайские рулады не свернуть,
Их выточив голубками со краю,
Нам эльфы по струнам басовым путь
Укажут к отвоеванному раю.
Иллюзии утратились одне,
А рая мы еще не потеряли,
Сколь истина в худом всегда вине,
Цари свое видения сверяли.
Веди ж к вратам иль мимо, Элиот,
Не молви о надежде, речь остави,
Нам ангелы серебрили киот,
Гореть в каком лессированной яви.
Вольно от рая в сторону уйти,
Левее тлятся куполы Аида,
Направо всех к чистилищу пути
Ведут с неотвратимостью боллида.
Певцы теперь ответны за обман,
Не ведают и днесь о чем творенья,
Навеяли сиреневый дурман
Глупцам, лишив их собственного зренья.
Иное там, иное и не то,
Свидетельствовал Грек и с Греком иже,
Как миновать предрайское плато,
Без ангелов теней явиться ближе.
Что правда, паки истинно гореть,
Затепливаться станем, яко свечки,
Нельзя еще неречным умереть,
Сордим хотя акафистом сердечки.
Дарован был труждающимся рог
Мирского изобилья, дарованны
Судилище царям, пиитам слог,
Которым ангелы соборованны.
Им здесь распорядиться удалось
Немногим, а и как распорядиться
Талантом, если пиршество свелось
К попойке, не смешно ль таким гордиться.
Не будем сих речителей судить,
Трудами пусть молчанье искупают,
Глядишь, одни взялись хлебы сладить,
Другие красных жеребов купают.
Бессмертие оспаривать нельзя,
А периев тяжеле событийность,
Влечет любая избранных стезя
Туда,