– Возьми в рот, зажми зубами, – всунул он кусок палки в рот своему пациенту.
Пока шли приготовления к операции, вернулся молодой матросик с несколькими кусками сахара и паутиной.
– Как тебя зовут? – спросил его Антонов.
– Тимофей Рябинин, ваше благородие! – громко отрапортовал он вытянувшись по струнке и чуть не оглушив Антонова.
Даже теряющий сознание Буров вздрогнул и пришел в себя.
– Юнга, не ори так, а то я в рай из-за тебя не попаду, – простонал Буров, сквозь палку во рту.
– Рябинин значит? – Удивился Антонов. – Это хороший знак! Тогда я спокоен, – подмигнул он юнге.
– Вот тебе веревка,– протянул он кусок шнура тому, свяжи ему ноги и примотай их к столу, чтобы не шевелился. А потом крепко держи за плечи. Понял?
Тимофей кивнул, но глаза его были наполнены ужасом.
– Не бойся, – все будет хорошо, – подбодрил его Антонов, и взял в руки инструмент.
Буров зажмурился, юнга тоже последовал его примеру.
Когда в небольшое корытце один за одним, зазвенели падая по очереди несколько осколков, вынутые из тела матроса, очередной родственник Егора Рябинина приоткрыл один глаз, чтобы взглянуть на происходящее. Увидев в разрезе внутренности Бурова, он отшатнулся от того и рухнул навзничь.
– Слабонервные эти Рябинины, – констатировал Антонов, вспомнив Митьку Рябину, который тоже упал в обморок, когда он делал кесарево сечение жене Пелгуя.
Закончив операцию, Антонов наложил на шов тряпку с паутиной и раскрошив кусок сахара присыпал её. Потом аккуратно наложил повязку на рану.
Наблюдавший последние полчаса за окончанием операции Северский поинтересовался у молодого хирурга, зачем тот это сделал.
– Дело в том, что по своим свойствам паутина напоминает лимфу, а лимфа поддерживает иммунитет, – стал объяснять полезные свойства паутины Северскому, Антонов. – Поэтому раны заживают быстро: после наложения паутины в первые же часы уменьшается боль и отёк, а температура приходит в норму. Ведь насколько я знаю, антибиотиков еще не изобрели? А рана может загноиться и тогда сепсис, а лечить его нечем. А значит летального исхода не избежать.
Антонов опустился на корточки возле Тимофея Рябинина и похлопал его по щекам. Тот открыл мутные ничего непонимающие глаза и стал фокусировать свой взгляд то на Романе, то на Северском, то на Бурове.
– А, сахар? – внимал каждому слову Северский, пока юнга приходил в себя.
– Сахар, это тоже своего рода бактерицидное и обезболивающее средство.
– Все, Василий, – похлопал Роман по плечу Бурова. – Выздоравливай!
– Ваше благородие, а мне что делать? – окончательно пришел в себя Рябинин.
– Пошли со мной будешь помогать, – подал он руку встающему юнге, – и не называй ты меня, – у Антонова еле язык повернулся, чтобы выговорить, – этим благородием, понял?
– А,