Толстый как самовар Никита Петрович, увидав запыхавшуюся Анюту возле своего прилавка, упер руки в боки и грозно рявкнул, преграждая ей путь:
– Чего тебе!? Я в долг отпускаю! Ты за прошлый раз еще не расплатилася.
– Расплачусь, родненький, – отвечала с поклоном Анюта, – Вот тебе и за прошлый раз, и за нынешний.
При виде лобанчиков, лицо лавочника сделалось более округлым и засияло всеми цветами радуги. Взяв с прилавка дукат, он взвесил его на ладони и повертел в обе стороны, недоверчиво рассматривая. Кажись, настоящий.
– Ты где взяла его, дура? – спросил он как можно строже, – На дороге нашла? У тебя ж отродясь таких денег не было.
– Нашла, Никита Петрович, – соглашалась дворничиха, – Да тебе-то что. Дай мне лучше за него канифасу отрез, да аглицкого сукна дай. А еще ситцу и бархата дай самого лучшего. И смотри, с бумагой не жадничай, – заверни как полагается.
Анюта быстро тараторила, продолжая список жизненно важных товаров, а лавочник, фыркнув, полез доставать.
– Да не части ты! – ворчал он, – Помедленней.
Из лавки дворничиха выходила раскрасневшаяся и довольная.
– Пойдем, касатик, – кивала она мальчику, выносившему следом за ней кучу перевязанных бечевкою свертков.
Все Анютины покупки были аккуратно упакованы, даже отрез сукна на плече мальчишки был обернут в кусок вощеной бумаги.
По дороге к дому, Анюта ловила на себе пытливые взгляды проходящих мимо таких же как она баб, и горделиво задирала нос. Мечтала, какие она сошьет ребятишкам замечательные костюмчики, а себе из бархата душегреечку с оборками, даже пьянице мужу и портки и пинджак с карманами. Чуть позже еще монеток вытяну, – строила радужные планы на будущее Анюта.
Никита Петрович, после ухода сумасшедшей дворничихи еще долго гонял туда-сюда костяные счеты, соображая насчет прибыли, а потом поспешил в банк. Ведь золото надежнее в банке хранить, не правда ли?
март 1855 года. Вятка
.
Скорбное известие о кончине Государя Императора пришло в губернскую Вятку с большим запозданием: четвертого числа, после обеда, вместе с почтою. Буквально за какой-то час новость облетела весь город. Люди заполнили все церкви и храмы, даже подступы к ним и улицы. Все молились, плакали. Ждали митрополита. С появлением его святейшества начались службы. Впрочем, назавтра, все уже присягали на верность новому императору – Александру Николаевичу.
Сказать, что смерть Государя печальнейшим