– У тебя шуточки, дядь Вась, как для пацанов из детсадика, – обиделся я. Повернулся к боковому окну и стал рассматривать начало степи. Ехали мы по грейдерной насыпной дороге. Её не асфальтировали, но так укатали, что она была ровной. Сбоку от дороги вровень со скоростью машины нашей высоко над травой летела ворона. Куда она так торопилась? Я оглянулся назад. Никто за вороной не гнался. Серые кустики, которые росли ближе к дороге, лепились друг к другу. Наверное, их посадили так специально, чтобы корни укрепляли землю и вода от дождей и снега не размывала грейдерную насыпь. Дальше от дороги они торчали как попало вперемежку с желтоватой низкой травой. Она ближе к горизонту сливалась в широкую сплошную желтую полосу, по которой гулял ветер и солнечные лучи. Поэтому горизонт казался живым. Он шевелился и переливался всякими оттенками. Серым, желтым, голубым и красным. Между горизонтом и нашей машиной изредка попадались островки ковыля, несозревшего ещё и потому не очень пушистого. Но и они имели не один оттенок. Белые перья на секунды становились то розовыми, то стальными с голубым отсветом. А когда их крепко клонил ветер, то и стебли переливчато светились перламутром. Степь я видел часто рядом с владимировскими лесочками и далеко за Красным кордоном, развалившуюся вдаль от страшного леса Каракадик на десятки километров. Она даже с высоты нашего щенячьго роста видна была до края Земли. Степь лежала на ровной как бесконечный стол земле и от ковыля, цветов желтых, синих и бордовых шла вверх к небу её сила. Она чувствовалась физически потому, что даже воздух над ней дрожал от вздымающейся ввысь мощи земли степной.
Хорошая дорога закончилась как-то слишком уж быстро. После города Рудного мы резко свернули на юг и по самой отчетливой, накатанной пыльной и вдавленной слегка в грунт дороге на хорошей скорости катились в пустоту.
– На Тургай пойдем. Так быстрее. Да и посмотреть есть на что возле озер и на озерах. – дядя Вася на ходу снял легкий пиджак, рубашку и остался в голубой майке, пятьсот раз стираной и похожей на тряпьё, какое мы в городе сносили старьёвщику Харману. – Другая дорога тоже есть. Она через Россию идёт, через Орск, потом опять выбегает в Казахстан, в Актюбинск. Но это – поскучнее дорога. Да и длиннее.
– А порулить дашь? – Без особой надежды спросил я, снимая с себя лёгкую вискозную кофточку. Майка под ней была белая и такая новая, что мне стало неловко перед дядей. Я её тоже скинул и бросил за сиденье.
– А! Ты же дублёр. Половина моей зарплаты – твоя!
Машина остановилась прямо в колее. Дядя Вася вышел на простор, потянулся, сорвал серую травинку и растер её пальцами.
– Вот