Он замолчал, видимо, вспоминая войну, для описания которой не нашёл ещё слов.
Аду тоже тянуло к молчанию.
Вернее, к молчаливому размышлению…
Если я напишу заметку о полковнике, которого в Афганистане спас камешек агата, ни одна серьёзная газета не напечатает её…
Не говоря уж, о полёте маминой души…
И вдруг молнией мысль: мама умерла так же, как бабушка! Во сне. Остановилось сердце.
Батарейка села.
Вспомнилось, она спросила: почему бабушка умерла?
– Батарейка села, – с таким отсутствующим видом ответила мама, что она решила во всём разобраться сама.
С детства приучилась.
Сначала недоумевала, почему её вопросы натыкались на отговорку: давай поищем ответ вместе. Думала даже: мама незнайка.
Интернета то ли не было, то ли его игнорировали, а книг от пола до потолка. И они с мамой усаживались рядом, открывали словари, энциклопедии. Читали, рассуждали. Потом и сама вошла во вкус. Особенно нравился ей словарь Брокгауза и Ефрона. Могла часами рассматривать его иллюстрации.
Но «батарея» у Брокгауза ассоциировалась только с артиллерийскими орудиями, к бабушке – никаким боком.
В БЭС кроме артиллерии, указали на ряд однородных предметов, и привели в пример батарею бутылок.
В БИЭС (иллюстрированном словаре), наконец-то! она нашла схему батарейки: анод, катод, плюс, минус. Из текста узнала, что гальванические элементы преобразуют химическую энергию в постоянный ток, и что они не перезаряжаются, а садятся.
У бабушки химия с дедушкой кончилась, и!..
Но!
У мамы тоже, как и у бабушки, во сне остановилось сердце.
Выходит, тоже кончилась химия?
А ведь мама что-то говорила.
Пыталась объяснить…
«Ну, давай!» – подстегнула свою память Ада.
Человек похож на сенсорную батарейку, с разными полюсами чувств. Добро… на полюсе холода… оборачивается злом. Любовь со знаком минус…
Ада наморщила лоб: ну же!
Извилины смущённо молчали.
Возможно, даже мама не знала, во что превращается любовь со знаком минус…
*В один колокол звон…
– Внучка приезжает? – привёл в движение морщины на лбу Адам Старший. – Почему мне не сказали?
– Ты не спрашивал, – тоном сердобольного психиатра напомнила Агата Львовна.
– Тогда… купи ей куклу, или что там…
– Какаю куклу? Ада второй курс университета закончила!
– И на кого она учится? – нарочито безразлично поинтересовался АС.
– На… журналиста! – выпалила Агата, на корню уничтожая его интерес к дочери Евы.
Её муж считал работников СМИ сутенёрами, получающими прибыль от продажи информации заказной, опиумной интерпретации.
– Похождения собственного генома – вот что скоро предпочтут читать люди! Ева, как никто другой, понимала это. Зачем она умерла?! –