Проснувшись в десять утра, она позволила себе еще полчаса поваляться в расслабленной полусонной неге. Радость от того, что не надо бежать на работу слегка омрачалась мыслью о неизбежной уборке запущенной за неделю квартиры. Поняв, что заснуть больше не удастся, Настя поднялась, накинула легкий халат, сунула ноги в шлепанцы и вышла в коридор. По пути на веранду заглянула в комнату к брату.
Антон сидел в одних трусах за низким столиком, на котором были разложены детали детских конструкторов вперемежку со вполне взрослыми инструментами – отвертками, пассатижами и ключами и что-то сосредоточенно мастерил. Телевизор с выключенным звуком демонстрировал суетливые похождения мультяшных героев.
– Давно встал? – как всегда при общении с братом Настя непроизвольно повышала голос, хотя никаких проблем со слухом у Антохи не было. – Ты хоть умывался? Чего молчишь? Вижу, что нет. А ну, быстро к умывальнику, и штаны одень. Есть приготовлю – позову.
Она вышла на застекленную веранду, летом выполняющую роль гостиной и кухни, достала из угла большое пластиковое корыто, свалила в него накопившееся за неделю грязное белье, залила водой из бака и присыпала порошком. Зажгла плиту, машинально отметив, что пламя совсем маленькое, значит, скоро предстоят расходы на смену баллона, и занялась приготовлением завтрака.
Как обычно, матери в это время дома не было, – она, по давно заведенной привычке, с самого утра отправилась к подруге, живущей на соседней улице, вернется, очевидно, к вечеру и в сильно поддатом состоянии.
Когда Настя уже выставляла на стол посуду, дверной звонок разразился непрерывной, настойчивой трелью. Она подошла к окну, чуть отдернула занавеску и бросила короткий взгляд на крыльцо. Отшатнулась, болезненно поморщившись, как от внезапной зубной боли, застыла посреди веранды с тарелкой в руках. Мелькнула трусливая мысль: «Не открывать. Пусть подумает, что никого нет», но через секунду, взяв себя в руки, она зло поджала губы, поставила тарелку на стол и решительно подошла к двери.
За порогом, упираясь рукой в косяк и по-прежнему нажимая кнопку звонка, стоял Манцур-младший.
– Привет, Настена, – произнес он с добродушной, хоть и слегка натянутой улыбкой.
Настя пихнула его руку, сбрасывая палец с кнопки.
– Чего трезвонишь? Тоху напугаешь!
Она поплотнее запахнула халат, скрестила руки на груди, хмуро глядела на незваного гостя, всем своим видом показывая, что не настроена на долгий разговор.
– И потом, я сколько раз тебе говорила, чтобы сюда не шлялся? Тебе чего, «Пит-Стопа» мало?
– Так я это… в «Пит-Стопе» был, сказали – ты до среды в отпуске, телефон у тебя отключен, а у меня дело… то есть, не то, чтобы дело, а так, предложение. – Нагловатое и развязное