Вика вернулась домой. Тихо прошла в спальню и включила свет только когда поняла, что там никого нет. Ей вдруг стало не по себе. Захотелось тут же набрать Никиту, но она сдержалась. Поставила цветы в вазу, не раздеваясь, легла на кровать и стала прислушиваться. Казалось, все звуки куда-то исчезли. «Возвращайся скорее…» – шептала она в темноту.
На душе скребли кошки. Она чувствовала, что весь этот спектакль, устроенный ею в кабинете банкира, вчерашний разговор в машине – все это немыслимая глупость, детский каприз, смешная ревность и непонятный вызов. Для нее не было на земле ближе и роднее человека, чем Никита. Он был ее мужчиной, любимым, он был ее воздухом. И вот теперь без него ей трудно было дышать.
На стене висела их фотография, сделанная в тот первый день знакомства. «И пусть весь мир подождет!» – думала Вика, разглядывая их лица. Ей вспомнилось, как Никита в первый же день знакомства позвал ее в этот дом, как все эти месяцы они вместе перекрашивали стены, меняли мебель, шторы, разрисовывали двери, собирали на блошиных рынках посуду и разные предметы, которые превращали в художественные инсталляции. Однажды он притащил ей в подарок гипсовую голову Вольтера. А она ему – часы с кукушкой. Каждый предмет в доме мог рассказать свою историю их сумасшедшей любви. И никакие особняки и виллы не могли сравниться с этой удивительной городской берлогой, находящейся почти на крыше старого трехэтажного дореволюционного дома на Константиновской.
В подъезде хлопнула входная дверь. Вика в мгновение спрыгнула с кровати и побежала открывать дверь. Но это был кто-то с первого этажа. Через минуту в подъезде опять все стихло. Вика вернулась в гостиную, подошла к окну и, уткнувшись лбом в оконное стекло, расплакалась.
Никита и Маша сидели на скамейке детской площадки, расположенной у дома.
– Так, значит, ты теперь здесь живешь? – Никита кивнул в сторону большого жилого комплекса.
– Недавно переехала, – не без гордости в голосе ответила Маша.
– Поздравляю! Что ж не позвала? Я бы, может, с ремонтом помог.
– Я ничего глобально не переделывала. Меня вполне устраивала планировка. Ты – архитектор, а не декоратор.
– Это правда, меня хлебом не корми, дай стены подвигать! Но ты же знаешь, что я работаю с лучшими специалистами в городе, да и Вика – отличный декоратор, она – очень талантливая, правда. Могла бы тебе помочь.
– Я верю, но, боюсь, у меня не хватило бы денег на таланты, – рассмеялась Маша. – И так влезла в долги.
Никита вдруг обнял Машу за плечи. Она придвинулась к нему так близко, что слышала его дыхание. Он дальше говорил о ее ремонте, своих последних проектах, о новых технологиях в строительстве. Девушка внимательно слушала. Ей было интересно знать, чем живет и дышит небезразличный ей мужчина.
– Зря не позвонила. Мы бы с тебя денег не взяли. Ты же мне не чужая.
Маше так захотелось ответить: «Тебе – не чужая, а Вике – чужая», но она сдержалась, лишь тихо и вкрадчиво произнесла: