Когда-то великий тибетский поэт Джецюн Миларепа сказал:
«Мгновения летят, и жизнь сокращается,
Постоянно сходит на нет —
с каждым днем, месяцем, годом.
Время смерти неизвестно,
Так что повторяйте мантру «Мани»,
отважные друзья».11
Сакральная12 книга ламаизма – «Бардо Тхедол» («Книга мертвых»), состоит из трех частей: первая – «Чикай Бардо» посвящена процессу умирания и психологическому состоянию, которое в это время испытывает человек; вторая – «Хониид Бардо» описывает состояние души непосредственно после смерти: человек видит нечто, подобное сновидениям, так называемые «кармические иллюзии»; третья часть – «Сидпа Бардо» повествует о том, как душа воспринимает приближение нового рождения.
Когда человек умирает, именно лама обеспечивает душе умершего наилучшие условия выхода из тела. Необходимо, чтобы она вышла через макушку. Для этого лама определяет, сколько необходимо провести хуралов,13 в каком порядке они должны следовать, каким образом надо выносить тело из жилища, кто из близких покойника должен участвовать в обряде погребения.
Провожая усопшего в последний путь, лама читает «Бардо Тхедол» – он дает покойнику указания, как вести себя в мире ином, чтобы помочь душе освободиться от Колеса Самсары (Сансары).14 Достойно пройдя весь путь до конца, человек получает освобождение. Лишь познавший, что всякое существование есть лишь страдание, и искренне желающий вернуться к своей истинной природе, может вырваться из круга иллюзорного, но тягостного существования и слиться с изначальным Светом, породившим весь мир.
– Мой молодой друг! Я желаю тебе всяческого благополучия и процветания. Я желаю тебе доброго здоровья, радостного досуга и долгой жизни. Дай тебе счастья в следующей жизни родиться в Чистой Стране Будды, – завершил свои наставления лама Бадмаев.
Так впервые Юрий Любовецкий познакомился с чарующей красотой восточного учения, и провел всю оставшуюся жизнь в дальних путешествиях по странам Юго-Восточной Азии, Индии, Тибету, Афганистану, Персии, пытаясь обрести покой и начатки нового смысла жизни.
Юрий оказался человеком больших страстей, который всегда стремился к крайностям (несмотря на наставления ламы А. Бадмаева – возможно потому, что уход от активной мирской жизни неприемлем для человека европейской культуры). Ему везде и неизменно была свойственна чисто русская глубина чувств, истовое благочестие и мудрость. Он был благороден и практически в каждом поступке обаятелен и приветлив. Все, что он делал, говорил и писал, давало ощущение неизбывной доброты; в быту же Юрий проявлял великолепное, по-русски безудержное расточительство.
Чаще всего