Юрий срочно выехал в столицу империи и после похорон подал на имя своего командира князя В. Барятинского прошение об отставке. Несмотря на уговоры друзей и родных, он настоял на своем решении.
С тех пор молодой человек все больше замыкался в себе, все тяжелее и мрачнее становились его мысли. Потеря близкого человека сочеталась в его душе с потерей самого смысла жизни. Он чувствовал себя побежденным, проигравшим бой со своей судьбой, и полностью отказался от светских развлечений и земных привязанностей, все чаще ходил в церковь, истово молился, взывая к Всевышнему: «Зачем мне жизнь, уж лучше умереть, чем, оставаясь собственной тенью, прозябать в пустоте и холоде этого света».
Поздними вечерами, бесцельно бродя по опустевшим улицам столицы, он внезапно останавливался и, опершись о перила моста, пристально вглядывался в черные немые воды Невы и размышлял: «А не лучше ли разом со всем покончить? Только бы освободиться от груза боли в душе, только б не испытывать ужас одиночества, когда ты покинут Богом и людьми».
Со временем, пытаясь заполнить душевную пустоту, в каком-то необъяснимом душевном угаре, Юрий увлекся оккультными науками, дни и ночи проводя в библиотеках, но это не приносило облегчения.
Однажды главный врач Царскосельского военного госпиталя Людвиг Флорианович Адамович, доктор медицины, искренне сочувствуя молодому человеку, познакомил его с известным целителем бурятом Цультимом Бадмаевым, который практиковал здесь (а также в Николаевском военном госпитале), согласно специальному Рескрипту императора Александра II.
Увидев новое медицинское светило, Юрий внезапно рассмеялся, впервые за долгие месяцы, и постепенно этот смех перерос в чудовищно громкий, истерический хохот.
Быстрыми шагами Бадмаев подошел к Любовецкому и положил правую руку на голову страждущему – смех оборвался, на лице появилась блуждающая улыбка, и совершенно неожиданно они обнялись. В мгновенье ока жажда жизни вернулась к офицеру, словно прилив в океане, и Юрий ощутил сладкую легкость на сердце, почувствовав в удивительном восточном человеке родственную душу.
Необыкновенна судьба этого специалиста тибетской медицины: по просьбе русских властей старший лама Агинской степной думы Цультим Бадмаев, успешно погасил в 1853 году в Чите эпидемию тифа. Его заслуги были высоко оценены правительством России: по ходатайству генерал-губернатора Восточной Сибири9 в 1857 году Цультим Бадмаев приехал в Петербург и, после аудиенции у императора, был прикомандирован на 2 года к клиникам Петербургской медико-хирургической академии, а затем принял православие и был наречен Александром Александровичем, в честь своего крестного отца – Императора России Александра II.
Юрий подружился с Александром Александровичем – они часто гуляли по паркам Царского села, пили черный турецкий кофе в ресторанах на Невском проспекте