«Варшавянка» недовольно заворочала перископом – эта назойливая бестактная бабенка в пестром выцветшем халатике, действовала ей на нервы. Ну, что ты жгучей медузой к человеку прицепилась, его сам адмирал к себе требует, притом – срочно. Командир, да пошли ты ее за самый дальний горизонт или, как выражается боцман, к такой-то матери.
– Татьяна Николаевна, вы уж извините меня, что побеспокоил; зайду я к вам, обязательно загляну… в другой раз. Сейчас не могу – срочно вызвали в штаб, так что еще раз извините. У меня к вам небольшая просьба: можно я у вас свои ключи оставлю, так, на всякий случай, вдруг моя Вика вернется… ну, вы понимаете.
– Да, да, Вадик, я все, все понимаю! – закивала нечесаной головкой соседка.
– И если вас не затруднит, то полейте, пожалуйста, цветы, а то, боюсь, засохнут, – вновь попросил командир, стыдливо отводя взгляд от откровенно распахнутого халатика женщины.
– Конечно, конечно Вадик, о чем разговор! Полью, сейчас же пойду и полью, – торопливо пообещала соседка. – А что, неужели тебя опять в море посылают? Ладно, ладно, можешь не отвечать, я и так вижу, что в море. Поди, рад? Ох, уж эти мне мужики, так и норовят сбежать на свои кораблики, спихнув на хрупкие женские плечики всю бытовую тяжесть… – И она игриво повела отнюдь не хрупкими плечиками, еще и шутливо погрозив командиру наманикюренным пальчиком, мол, знаю я вас, мужиков, говорит, что на корабль идете, а сами…
– Извините, Татьяна Николаевна, меня машина внизу ждет, – попытался было улизнуть командир, но соседка вроде как слегка, но на самом деле цепко попридержала его за рукав кителя. «Варшавянка» поняла, что ей, по-видимому, скучно одной дома, и она не прочь еще поболтать.
– Машина? А-а, машина! Да, да, понимаю, мой тоже где-то в море болтается. Вадик, всего один вопрос, можно? – Глаза соседки были полны жгучего любопытства. – Твоя Вика вернется?
«Варшавянка» видела, что командиру, ой как не хочется отвечать на бестактно-глупый вопрос, однако в то же время он боится обидеть эту назойливую женщину. Она же, приняв его молчание за отказ говорить, всплеснула полными руками.
– Ой, да что ж это я, бестолочь такая, о Вике спрашиваю! Вадим, ты уж прости меня глупую, баба, она и есть баба. У нас что в голове, то и на языке, мы все по жизни такие болтушки! Иди спокойно в море, а за квартиру не беспокойся, я пригляжу. И за Вику не переживай, покрутит хвостом, побегает-побегает, а когда перебесится, то на ту же задницу и сядет! Сядет, сядет, куда она денется, как