Иоланта пришла проводить меня на следующий день. Привезла подарки от своей бабушки, которая меня очень полюбила. Оладушки и банку абрикосового варенья. Хорошо, что сама старушка не приехала – было бы совсем тяжко. Любимая обняла меня на прощанье, и я не хотел отпускать ее, все выжидал, что она произнесет эти главные слова, которые повернули бы время вспять и изменили бы мою жизнь. Но она сказала другие:
– Счастливого пути! Не забывай меня.
Я чуть не застонал. Разве не для этого я уезжаю отсюда? Забыть. Начать жизнь заново. Третий раз, по-моему. Сбился со счета.
Двери поезда отрезали меня от старой жизни. Иоланта вскоре растворилась в темноте июльской ночи. Долго ли еще она будет махать мне вслед и грустно улыбаться?
Последние дни… Будто стремительно катишься в пропасть. Кругом пестрый бурлящий вихрь, головокружение, преждевременная тоска и тошнота в преддверии избавления. Но остановиться не можешь. Понимаешь, что через секунду – глухой удар, выключение сознания, и наступит тьма. Или серость, как случилось в реальности. Серость родного города. Будто закончился цвет. Городов таких множество, я никогда не знал, что о нем сказать, кроме «после Питера глаза не смотрят», но это не Москва. В этой трансформаторной будке я не смог бы выжить. А родной город примет меня, как блудного сына. С позором и на щите, отвергнутого всеми и отвергнувшего все.
Какое это имеет значение?
«ЗЕРКАЛЬНЫЙ» ГОД
9 января, среда.
Чужды мне всегда были такие летописи, хотя в детстве любил читать дневник Капитана Блада. У самого же получалось примерно так: герой проснулся, побрился, отжался и не знает, о чем писать дальше. Но, то ли поговорить не с кем, а хочется душу облегчить, то ли самовнушение: кажется, если записываешь, твоя жизнь хоть чем-то примечательна. Был бы у меня личный психиатр, он бы мне посоветовал такую терапию. Наверное, помогает – интернет завален дневниками, правда, эти эксгибиционисты мне не очень понятны.
Утром не хочется открывать глаза. Свалить бы на кого-то свою слабость! Сильные люди так не делают, но я к ним больше не отношусь. На погоду валить не хочется – надо что-то пооригинальнее придумать. Родители, например. Точнее, дед – плохо меня воспитал. Нет, глупо. Среда? Внешняя, в смысле. Музыка? Любовь?
Мой сосед снизу работает таксистом. Приезжает полтретьего ночи, хватается за гитару и подвывает. Ричи Блэкмор хренов! Уже третью ночь так. Встал не с той ноги.
Откопал в дорожной сумке шарф, который давным-давно связала мне Линда – подруга детства. Вместе учились в музыкалке, потом пытались играть в рок-н-ролл. Она сказала тогда, что темно-синий блондинам идет и глаза красиво оттеняет. Намотал на шею, глянул – оттеняет темные круги под глазами и совсем не красиво. Все же приятно – ручная работа, кто-то о тебе заботился, с цветом парился, трудился…