Моей мамой можно было управлять. Не всегда, но можно. Но вот когда дело доходило до еды… тут мама становилась совершенно неуправляемой. Неуправляемой, несгибаемой и несговорчивой.
Вот и приходилось мне давиться едой. В основном, мне удавалось её как-то «проталкивать», но иногда она «застревала» и «вставала в горле комом».
Парадокс, но некоторые не очень послушные дети, став взрослыми, могут идти по жизни, гордо расправив плечи, уверенной твёрдой поступью по прямой широкой дороге. А некоторые послушные, научившись в детстве хитрить, всю жизнь идут потом по кривым дорожкам, да обходными тропинками. Бывает и такое.
Я тогда была ещё маленькая, поэтому и хитрости мои тоже были детские и не очень хитрые. Хитрость – это то качество, которое улучшается с возрастом. Хитрость тем лучше, чем больше её стаж. Говорят, хитрость – разновидность ума. Но если ум с возрастом слабеет, то хитрость с годами, мне кажется, только крепчает. Как хорошее вино, от выдержки становится только интересней.
Так вот, тогдашняя моя хитрость была совсем ещё зелёной и незрелой. И не могла по-настоящему обмануть взрослых. Помню, мама положила мне на тарелку сосиски, строгим голосом сказала, чтобы всё было съедено и вышла из кухни, чтобы заняться своими делами. А я не любила тогда сосиски. Мама всегда мне их резала кусочками. И вот сижу я над этими кусочками и мне совсем невесело. И не знаю, что мне делать. Над едой я всегда сидела долго. Потому что не было аппетита. И, возможно, это была такая подсознательная тактика. Тактика высиживания. Тактика выжидания. Но эта линия поведения не давала никакого результата. Мне всё равно приходилось всё съедать. Так вот сижу я, смотрю на эти порезанные сосиски и чувствую себя несчастной. От нечего делать начинаю смотреть по сторонам и изучать стены на нашей кухне, потом плиту, потом кухонный шкаф, потом мой взгляд утыкается в окно, потом скользит по подоконнику, на котором стоят трёхлитровые банки с огурцами. Банок там много. Ими был заставлен весь подоконник. Я подхожу к подоконнику и начинаю разглядывать банки. Они стоят плотно, но между ними есть небольшие промежутки. Да, промежутки небольшие, но в них вполне могли бы поместиться кусочки от сосисок. Так-так, кусочки от сосисок… Это было озарение! И я начала приводить свой план в действие, старательно заполняя межбаночное пространство этими самыми давно остывшими кусочками. Стараясь затолкать их не просто абы как, а подальше – к дальней стороне подоконника, подальше от людских глаз, подальше от чьего-нибудь неосторожного взгляда. Мне тогда было, наверное, лет пять. И я была совсем неопытным хитрецом. Сейчас я бы их спрятала гораздо лучше. До форточки я тогда не доставала. У нас форточки были очень высокие. Но, в конце концов, есть же мусорное ведро. Хотя, возможно, его-то у нас тогда и не было. Мама у меня любитель выносить мусор маленькими порциями в полиэтиленовых