Чувства ниже, в самый низ,
Подальше, поглубже.
Они, побитые, истекают слезами,
Сочась кровью и болью,
Смеются без смеха над вами,
Никто не тронет их боле.
Эмоций диапазон уже,
Затянуть потуже,
Не волочить за собой, наружу,
На холодную стужу,
Будет только хуже.
Ночь. Отражение оледеневшей лужи.
Глаза несут безмолвный дикий крик
В отражение холодной лужи.
Разнесется чей-то громогласный крик,
Прольется свет на чей-то яркий лик,
Кто-то у подножия стоит,
Кто-то видит озаренный своим ликом пик.
Наш мир велик,
Но мал в нем человек.
Разумом, душой он еще юн и мал,
Не отесан, грубый как дикарь.
Из века в век
Со дна темных рек
Слышен звон цепей,
А из людей
Слышен гул оков.
И что хуже?
Жгучий след оков,
Затянутых потуже
Или холод брошенных слов?
Холод, так и лезущий внутрь,
А там – из угла в угол,
За мыслями ввысь,
Потом – вниз,
Обжигая со вздохом каждым грудь,
Оставляя тихую, молчаливую одиночества грусть…
Живое Пекло
Летят письма в ночную мглу
Одно за другим
Через улицы, проулки, вверх, в беззвездную пустоту,
Стопкой лягут на подоконник к утру.
Звонки без ответа,
Дни без капли света,
Лето.
За стеной горит, искрится лето.
Догорело, доискрилось,
Истлело, испарилось,
За мраком скрылось.
Множеством мыслей кишит сознание,
Прикрыты уставшие глаза,
Сзади подкрался холодный, черный, липкий страх,
Так усиленно прогоняемый тобой,
Но всегда стоявший в тени за стеной.
С ним пришло громкое, резкое осознание -
Вокруг, всю жизнь, повсюду – жертвы,
Твоя главная жертва – мертва.
Но каждый вечер все же пишешь,
Отправляя мысли к ней, в беззвездную мглу, в высокую тьму.
Ты что-то в ком-то где-то ищешь,
В попытке заполнить, задушить, сковать глухую пустоту,
Вместо которой раньше та самая была,
Пока… туда не ушла,
Нет, не умерла, не могла. Просто ушла.
Представляя родной голос, все равно звонишь.
Заколоченные окна без капли света,
Каждое лето, ведь дата, у могильного камня стоишь.
Твой ад среди живых,
Среди них все живо,
У нее мертво и тихо,
У нее нет света,
У тебя, в свете лета,
Живое пекло…
Июньский вечер
Июньским вечером
Догорали на столбах казненные им фонари
И виднелись где-то там, вдали,
Судов пристанища огни.
Июньский вечер
Не сделал жизнь слаще и легче,
Но дул холодный ветер
И небо давило