– В разные промежутки времени мысли и понимания разные, – она вслух подтвердила свои мысли.
– О чём это ты, Марковна? – сонная Таисия стояла в дверях гостиной, – ты что, не ложилась?
– А тебе чего не спится? Рано же ещё.
– Ну, если для тебя час дня рано, то когда вовремя?
– Почему час? – удивилась Марковна, – правда, что ли? Значит, я задремала с книжкой, а вроде читала.
– Пойду Мадам будить.
– Зачем, пусть спит, она на год вперёд денег заработала.
– Ни она, а мы, – Таисия поставила руки в боки, – мне без неё скучно, заведу будильник, поставлю ей к уху, а то она на мой «подъём» слабо реагирует.
– Ой, только не будильник, ты же знаешь, она ласковое пробуждение любит.
– Иногда человеку надо встряску давать, – зевнула Таисия.
– А сейчас в этом какая надобность? Пожалей ты её, ну любит поспать девка, она – сова, а ты жаворонок, разницу в характерах этих птиц по школьной программе помнишь?
– Хватит меня уговаривать, мне скучно, а шоппингом себя развеселить не могу, у нас, вроде, всё есть и покушать и выпить. Поэтому, Мадам попала.
– Смотри, чтобы она тебя подушкой не огрела.
– Ну, это же не кувалдой, если, конечно, она из подлости её под кроватью специально для меня не держит. Полюбопытствовать битву титанов не желаете? – засмеялась Таисия.
– С удовольствием, – усмехнулась Марковна.
Таисия повторила сцену из кинофильма «Бриллиантовая рука», когда жена будила Горбункова, после бурно проведённого вечера в ресторане «Плакучая ива». Заведя советский будильник Марковны, способный мертвого поднять из могилы, она поднесла дребезжащий аппарат к уху Мадам.
– Рёв этого монстра напоминает мне приглашение на казнь, – пробурчала Мадам и накрыла голову второй подушкой.
– Считай, что уже выругалась, вставай.
– Таисия, скажи мне, о чём ты думаешь и я скажу, чем ты думаешь!
Сколько можно издеваться надо мной?! Какого чёрта тебе надо?
– Того, который закрывается от моего светлого лика подушкой, вставай на суд божий, грешница!
– Грешник тот, кем страстно хочет стать праведник, всё, крылатые мысли кончились.
– А они были? – Таисия отошла от кровати, где лежала Мадам, Марковна, посмеиваясь, стояла в дверном проёме.
– Крылатые мысли, ни пуха вам, ни пера.
– Всё, моё терпение кончилось, Марковна, отойди, а то зашибём!
Мадам вскочила с кровати и, схватив подушку, бросилась догонять Таисию, которая уже выбежала из комнаты. Минут пять две женщины довольно солидного возраста носились по дому с визигами и писками. Запыхавшись,