– А кто бы сомневался? Ты ж – змея подколодная, – хмыкнула Мадам.
– Чего грубишь? Я тебя ласково «ведьмой» называю, – нахмурилась Таисия.
– Хватит вам, ещё подеритесь на кладбище, – тихо сказала Марковна, – не хватало ещё чужого человека в наши внутренние дела посвящать. Дома за ужином и обсудим.
Невероятным удивлением для женщин стало то, что особняк Михаила находился в том же посёлке только в начале параллельной улицы. Хозяин дома, худощавый брюнет, роста, как минимум, метр девяносто, гладко выбрит, он больше походил на спортсмена-легкоатлета, чем на уголовника с бурным прошлым. Всё выглядело вполне прилично и респектабельно, если бы не колючий взгляд его чуть выцветших голубых глаз. Приятным баритоном, Михаил поприветствовал женщин.
– Хотел познакомиться с вами лично и помянуть за общим столом маму. Вы скрасили её последние дни, я в курсе. Мне очень приятно видеть вас в своём доме.
Накрытый стол поражал обилием и изысканностью блюд, были и положенные при поминальном обеде кутья и блины со сметаной. Разговор не клеился, молча ели и пили, Михаил искоса и с любопытством разглядывал женщин. Мадам коробило от этого тяжёлого взгляда, Марковна, судя по всему, была погружена в свои воспоминания, а легкомысленная Таисия воспринимала взгляд хозяина по-своему – она строила глазки, улыбалась, кокетливо поправляла причёску.
– Я благодарна судьбе, что она свела меня с вашей мамой, она была прекрасным человеком, добрым и отзывчивым, готова была протянуть руку помощи каждому, кто в этом нуждался.
Таисия прекратила свою пламенную речь и, достав из рукава платья платок, аккуратно промокнула уголки глаз. Мадам, к своему удивлению, заметила, Таисия и вправду всплакнула, но уже через секунду, опять кокетливо «состроила глазки» Михаилу и подняла свой бокал.
– Давайте выпьем, тем более, что вино как раз то, что любила Павловна. Михаил, она гордилась вами.
Посидели ещё немного, каждая из женщин вспомнила какие-то яркие моменты, связанные с Павловной. Пора было восвояси, Марковна встала из-за стола, давая сигнал своим подругам.
– Зося Марковна, подождите, присядьте, – сказал Михаил, – мать пред смертью в телефонном разговоре, просила меня найти и наказать вашего обидчика, Сергея. Разыскивали его долго, но не наша вина, живого найти легче, чем мёртвого.
Марковна ахнула, прикрыв рот рукой. В комнату вошёл Лев и положил на стол перед Михаилом папку. Из папки были извлечены несколько фотографий и лист бумаги с отпечатанным текстом и печатями. Марковна надела очки и, качая головой, запричитала:
– Ой-ой-ой, да что же это? Как так, у него жена, дети.
На двух фотографиях были изображены разбитая вдребезги машина Сергея, он весь в крови, лицом уткнувшись в руль. На третьей – носилки «скорой помощи» с телом Сергея в тот момент, когда санитар закрывал замок – «молнию» на мешке, в который укладывают трупы. Листок бума-ги был ксерокопией свидетельства