– Природа-то какая, красота! Где мы?
– Это, тётка, посёлок для бедных, – усмехнулся Дмитрий.
– Вижу, дома, будто с обложки журнала.
– У меня, конечно, фазенда поскромнее, но тоже ничего.
– А почему фазенда? Это вроде название поместья из импортного се-риала?
– Это наша местная Рублёвка, как в Москве. И мне удалось кой-какой кусочек земли тут урвать, домишко построил, чтобы было где отдохнуть от всего и от всех.
– Галочка, поди, довольна, вон как тут дышится хорошо.
– Ни она, ни Лёшка об этом ничего не знают.
– Как же, Дима, ты их ни разу сюда не привозил? – Марковна удивлённо посмотрела на племянника.
– Я же сказал, это моё место отдыха от всех и от всего, – Дмитрий нахмурил брови, – у меня квартира рядом с работой, а жена начнёт сады-огороды разводить, а мне это на дух не надо. Ты же знаешь, не пахарь я.
Вот уйду на пенсию, тогда может быть.
– У, тебе до пенсии ещё далеко.
– Дом я на Алексея записал, сама понимаешь, время смутное, тяжёлое, кто знает, что может случиться.
– Господи, да что ты говоришь? Вам только жить да жить.
– Так-то оно так, но всё-таки. Вот и приехали.
Двухэтажный коттедж в окружении здоровенных сосен едва выглядывал своей черепичной крышей из-за высокого кирпичного забора. Нажав кодовый замок на калитке, Дмитрий гостеприимно распахнул её и жестом указал Марковне следовать за ним. Выстланные брусчаткой дорожки, аккуратно подстриженные кустарники, будто в кино про красивую жизнь.
– Господи, вот это да! – всплеснула руками Марковна, – какие хоромы!
– Заходи, заходи, – Дмитрий тихонько подтолкнул женщину в дверь.
Оглядев большую прихожую, Марковна приложила руки к груди:
– И сколько мне можно будет тут жить?
– Да хоть всю жизнь, – Дмитрий развёл руки в стороны, – я же тебе говорю, у меня нет времени сюда часто наведываться. Конечно, мои знакомые ребята придумали кой-какие приспособления, ну, там, свет включается, в разное время, телевизор, музыкальный центр. Но всё равно, не жилой дом, у лихих людей на это особый нюх. Ладно, если просто ограбят, а то ведь и поджечь могут, сгорят тогда все мои вложения. Вот за той картиной сейф вмонтирован, там документы на дом.
– А приедешь отдохнуть с друзьями, а тут я, старая перечница.
– Ты погляди сколько комнат, – Дмитрий обнял тётку и прижал к своей груди, – даже если и приеду, мы с мужиками тебя не побеспокоим, дай бог просто друг друга тут найти.
Услышав, как начали вздрагивать от плача плечи Марковны, он тихонько погладил её по голове и прошептал на ухо:
– Не плачь, не стоит это всё твоих слёз, слишком мало мы живём на этом свете, чтобы отворачиваться от тех, кто нуждается в нашей помощи. Как же потом перед судом господним предстать да снисхождения к себе просить, если всю жизнь свиньёй прожил. А суд тот строгий будет, господь по делам