Глава V. Андрей Меркулов, успевший за полчаса до обстрела переселить свою жену и ребенка к теще в город, работал в разведывательном отделении штаба. Он вступил в партию большевиков и был направлен парткомом в казачьи станицы для партийной работы и для организации красных казаков. В половине октября Андрей приезжал с докладом в Грозный. На общем партийном собрании он сообщил о результатах своей работы в станицах – Карабулакской, Нестеровской, Ассиновской, Михайловской и Троицкой.
«Вся молодежь этих станиц, – доложил он, – пошла сразу в ряды красной конницы и даже некоторых стариков за собой потянула. Намедни в Троицкой было устроено нами общее собрание, круг по-казацки, пяти красных станиц. Вынесли резолюцию – стоять на защите советской власти, прокладывать путь на соединение с красными силами Грозного. Приняли воззвание для посылки по враждебным станицам: Самашкинскую, Слепцовскую, Ермоловскую».
Андрей после собрания пошел к себе на квартиру. Теща его служила кухаркой у богатого нефтепромышленника, удравшего в марте 1918 г., когда на Тереке установилась советская власть, в Тифлисе, к меньшевикам. Варвара Золотухина, так звали тещу Андрея, осталась одна в богатой барской квартире. Здесь и была организована Андреем коммуна. Тетка Варвара, общая любимица, стряпала для коммуны обеды. Все обитатели ее жили по-братски и делились между собой последним куском хлеба. Жила в этой коммуне и сестра милосердия Маруся Изюмова.
В тот день, когда вернулся Андрей из поездки, она дежурила в госпитале. Вечером пришли с собрания партийцы и рассказали ей, что Меркулов возвратился и делал доклад о своей поездке. У Маручи забилось сердце. Она через Андрея посылала к Коле письмо. Жив ли он, или пал славной смертью за советскую власть? Вот вопрос, который гвоздем засел в ее мозгу. Дежурить надо было до утра. Маруся не утерпела и попросила санитара сбегать в коммуну. Через полчаса Варвара зашла в приемный покой, в руках у нее было письмо. «Письмо, бросилась навстречу вошедшей. Николай писал, что он работает политкомом при штабе красных казаков, что они идут на выручку, что недалек день, когда они встретятся. Маруся торжествовала.
«А что, Варварушка, не знаете, будет ли ваш зять на линию возвращаться? Я бы тогда письмецо моему Колюшке послала».
«Не знаю сама, голубушка! Он, почесть, с нами и не говорил. Пришел с собрания, чуток перехватил борщеца, да и бегом опять в партию: даже чайку не захотел напиться. Я в коммунию побегу, а то ребята придут с позиции – надо вечерить им собирать. Таперича не убивайся, а жди своего нареченного».
Старуха ушла. Изюмова начала выписывать требования на порции для больных и раненых.
«Тифозные с каждым днем все больше и больше поступают», – сказала она подошедшему к столу фельдшеру.
«Да, сестрица, сыпняк свирепствует,