Положа руку на сердце деду Андрону и самому хотелось бы пойти со Степой, проверить ловушки, но лыжи были лишь одни, да и заморился старик, курнуть лучше, глядишь полегчает. Привстав на цыпочках, пытался он разглядеть, что происходит в осиннике, не забывая давать советы.
– Ты голой рукой не трожь, петлю-то, учует ушкан, отвернет.
Степа, несмотря на свой юный возраст, считал себя уже опытным охотником. Сам с усами. Со знанием дела находил он узкие места, где заячье тропа проходила под поваленным деревом или пробиралась сквозь густые заросли, где косому волей-неволей приходилось трусить набитой тропой. В таких местах и ставил свитые их конского волоса петли.
– Поймался деда! – звонкий крик огласил тишину зимнего леса, и улыбающийся Андрон, оттеребив сосульки с бороды довольно забасил, – в меня пошел Степа то, хваткий, ничего с рук не вывалится!
Верно то было. Пошел Степа в своих прадедов, пришедших, когда-то сюда из-за Большого Камня, в деда Марка, отца Сергея, абу Бурядая и деда Андрона, унаследовав, научившись от каждого из них полезному в жизни.
Круглый год радовала таежная заимка Нижегородцевых, зимой держали там скот, весной сеяли на еланях хлеб, пахали залоги, летом косили по логам сено, собирали в лесу грибы и ягоды, осенью жали серпами и жнейкой тугие колосья, не забывая оставить «Никулину бородку», и не только. Берегли и заботились о наследстве, оставленном им пятидесятником Сергеем Нижегородцевым, завещавшим сынам, не рубите лес возле избушки, красоту не губите. С тех пор не упало ни одного дерева возле зимовья рубленного «Первым Сергеем». Уже давно нежилое оно, стоит, просев до земли затянутым берестой оконцем, зеленея мхом прогнившей крыши, доживая свой век.
За дровами ездили в соседний лог. Березы ровные как свечи, дрова колются с них как сахар. Дрова готовили либо весной, когда гнало сок, либо в зимнюю пору. А летом, после Ильи[116], когда у доброго хозяина сено стояло сметанным в островерхие стога и крутобокие зароды, приезжали Нижегородцевы в березовый лог за груздями. И не было еще такого года, чтобы возвратились они домой пустыми. И не лукошками собирали грибы, а телегами, подвозили к озерку, что возле заимки, где грузди мыли и мочили.
Но нынче было еще далеко до этого дня, покос только начался, и раздававшийся по всему селу мелодичный стук перекликающихся токующими тетеревами молоточков, говорил однозначно о том – завтра все село выезжает на покос. Хотя некоторые, самые нетерпеливые выехали в тот же день, когда разделенные на паи участки забелели свежими кольями, отмечающими границы сенокосных участков.
Сергей