Думаю, здесь необходимо небольшое пояснение. В Забайкалье существовала традиция в день начала основных полевых работ, к коим относились сев, сенокос и уборка хлебов, топить утром баню. После помывки молились усердно при зажженных свечах, прося вспоможения у Господа Бога и лишь затем выезжали в поле делать зачин. При этом день «зачина» ни в коем разе не являлся праздником или воскресеньем.
Эта была лишь одна из немногих земледельческих традиций. Так, например при посеве конопли зарывали в землю вместе с семенами несколько яиц. В засуху приглашали священников на молебен и ходили с иконами по полям. Накануне Родительского дня накрывали на ночь столы, насыпая тонкий слой муки и утром проверяли, не приходил ли родитель.
При уборке хлеба оставляли небольшую полоску несжатой «Волосу[79] на бородку». Эта языческая традиция ведет свою родословную из глубины веков.
Анисья знала, в какой день насыпать муки на стол и когда стопить баню. Сказано вечерось, значит вечерось. Сбросив с себя в предбаннике пропотевшую лапотину[80], Сергей долго и ожесточенно парился, витая в мыслях о завтрашнем дне. От души напарившись, облачился свежее, прокатанное вальком нижнее белье, сшитое Анисьей из синей китайской дрели. Вечером все домочадцы долго пили чай в горенке, пропахшей ароматом мяты, развешенной пучками по стене, и даже Степа страдавший плохим настроением, угнетавшим его целых полдня, уминал один за другим такие любимые им колоба.
Следующим утром сговорился он пойти с Прошкой рыбачить карасей. Когда приехал отец, привезя плуг, Степа сидел на предамбарье[81], налаживая нехитрую рыбацкую снасть – нестроганый таловый прут, леса из конского волоса, поплавок – гусиное перышко, грузило – камушек и лишь один крючок был покупным. Иглянки, так звали деревенские сорванцы крючки, можно было купить в лавке у Марка Нижегородцева.
На днях, или как говорили гураны-забайкальцы «надысь», нагрянули в лавку к деду Марку внучонок Степа с закадычным другом Прошкой в надежде разжиться китайским леденцом на палочке. Баловал казалось такой скупой Марк своих внуков.
Тот день врежется в память Прошки на всю его оставшуюся жизнь. Марк только что вернулся из города, накупив всякой всячины, от кашемировых платков с кистями до уже известного нам плуга всемирно известной марки «Липгартъ». На радостях подарил он внучонку Степе мечту каждого деревенского пацана – новенькую с иголочки казачью фуражку. Не осталось от него незамеченным лицо Прошки – вот повезло же Степе с дедом, мне бы такого деда или хотя бы фуражку!
И что вы думаете? Подозвал Марк его к себе, и сняв с полки, натянул казацкий картуз с желтым околышем на оторопевшего пацана. Прошка вначале не мог поверить своему счастью. Это на самом деле мне? Сунув еще по леденцу, Марк шлепнул тяжелой ладонью по прилавку. Все, бегите на улицу. Не отвлекайте.
Весь день щеголял Прошка в новенькой фуражке, и спать бы лег в ней, если бы не заругалась мать.
Разряженный,