– Удивительно.
– Что?
– Ты словно сошедшая с рекламных роликов: два в одном.
– То есть? – она не всегда могла сразу понять его замысловатые аллегории, и применяла свое тайное орудие: прищуривала глазки и прикусывала кончик губы. Коварство, видимо, в каждой женщине было заложено на генетическом уровне.
– И умная, и красивая. Одновременно. Большая редкость, надо признаться, – разговор катился, как часто бывало, в шутливо-игривом настроении.
– Ты мне льстишь.
– Я констатирую факты. А может, тебе не приятны мои комплименты? Наверняка, они ужасно банальны и местами пошлые.
– Нет, нет, – поспешно ответила Олеся. – Мне очень даже приятно. Редко кто называет меня красавицей. Умной, еще, куда ни шло, а вот….
Она положила голову на колени согнутых ног и стала наблюдать за божьей коровкой, которая карабкалась по ромашке. Илья любовался этой картиной, и на душе было так покойно и радостно. Только теперь он почувствовал всю глубину крылатой фразы «Остановись, мгновенье. Ты прекрасно!». Можно было, наверное, бесконечно смотреть на нее в минуты задумчивости, в минуты неподдельной радости. Как жаль, что в жизни так все скоротечно и непостоянно.
– Смотри, – Олеся показала на большой лист лопуха. – Видишь, какой он? Да на нем тонкий слой пыли. Хотя откуда она тут взялась? – жеманно пожала плечами.
– Космическая пыль, – предположил Илья. Его всегда восхищало умение Олеси видеть такие прекрасные мелочи, которые, как оказалось, окружают нас постоянно.
– А вот это след от росинки. Чисто-изумрудный. Такая тяжелая капля скатилась по нему.
Илья тут же откликнулся в тему, радуясь в душе на свою память:
– Оставляя чистый след,
Прозрачность утратив