На сцене уже собралось общество любителей физкультуры. Ксюша вытащила ящик с ковриками для йоги, а Виолетта выкатила большую чёрную колонку на деревянной подставке с колёсиками. Я тоже взяла коврик и кое-как расположилась на солнечной стороне, втиснувшись между пожилым мужчиной и относительно молодой женщиной. «Утренняя гимнастика явно пользуется большей популярностью, чем остальные активити!» Под музыку для медитации пионерка начала разминку, и я словно перенеслась в прошлое.
В двенадцать лет я искусно сломала правую ногу аж в нескольких местах. Последующие два с половиной месяца здоровенный гипсовый сапог стягивал её от кончиков пальцев до самой ягодицы, лишая всякой возможности шевелиться. Когда оковы сняли, нога быть моей не очень-то хотела, поэтому врачи назначили месяц прогревания и лечебной физкультуры. Так, первым испытанием стала дорога от дома до поликлиники, вторым – небольшой больничный спортзал. Ничего сложного для меня, спортсменки, там не было. Ничего, кроме того, что заставляли через дикую боль сгибать и разгибать онемевшую конечность. Воспоминания отвратительные, и именно они так некстати освежились в памяти. Те же медленные приседания, тот же «велосипед», лёжа на спине…
Спустя тридцать минут, мы похлопали в ладоши и засобирались по своим делам. Гости небрежно покидали гимнастические коврики в ящик, после чего лицо Виолетты сделалось помидорно-красным. Ругаясь себе под нос, она вывалила всё на пол и начала аккуратно сматывать каждый коврик в рулон. Мы с Ксюшей поспешили на помощь.
– Они всегда так делают! Сложно им смотать, что ли? Сложно положить обратно так же, как взяли? – цедила пионерка сквозь зубы.
– Да, ладно тебе! – улыбнулась я.
– Ага! Посмотрю я на тебя через недельку!
Я задумалась. «Может, так же злиться буду? А, может, и нет».
– Ты что сейчас делать будешь? – спросила блондинка «номер два».
– К Марине пойду. Она меня ждёт.
– Зачем? – вклинилась Ксюша.
– Откуда я знаю? Она передо мной не отчитывается, – я резко повысила тон. «Ненавижу глупые вопросы!»
Виолетта почему-то заулыбалась. Она, видимо, к маленькой киргизке тёплых чувств не питала. И, вообще, ни к кому она их не питала… Когда я вышла из прохладной гримёрки, на улице снова обосновалась жара. Люди лениво растекались по шезлонгам, подставляя солнышку филейные части. «Хорошо им!»
– Merhaba, Саша! – раздалось из бара.
– Привет! – по-русски ответила я, узнав вчерашнего знакомого.
– Nasılsın27? – дружелюбно проговорил парень.
Сначала я посмотрела на его бейдж, напомнив себе имя. «Ага, Селим!» А потом состроила непонимающее лицо.
– «Насылсын» – это по-турецки «как дела», – пояснил Селим уже на английском.
– Хорошо.