– Как думаешь, если лебедя трахнуть, а он не самкой окажется – это сочтут извращением?
– Лебеди или люди? – задала я встречный вопрос. Мальчишку «ответ» устроил.
К Мурлыке нужно привыкнуть. Только начнёшь говорить с ним серьёзно, как он что-то ляпнет такое, что сразу теряешь нить разговора. Он говорит: «это всё потому, что грибы создают необычные связи нейронов». Но думаю, он делает это специально – чтобы выбить меня из проторённой колеи.
– Мур, почему питалки и даже Семёныч не боятся пускать нас на реку и в лес? Всякое может случится!
– А к спонсорам почему не боятся? А в город? – он усмехнулся. – Разве не видишь, всё уже вышло из-под контроля. Если коробку открыл, и бабочки разлетелись, то фиг их назад запихнёшь.
– Какие мы бабочки… Нам не взлететь…
– Мика? Ты для чего на крышу приходишь?
Странный вопрос! Здесь так хорошо! А почему, я не задумывалась.
– Наверное, чтобы быть ближе к небу. И тут нет людей. А ты?
– Как будто не ясно! – Мурлыка кивнул на косяк.
Такое объяснение расстроило. Лучше бы он сказал: «Чтобы делить с тобой красоту на двоих». Но для мальчишек, всё это сложно. Даже для необычных бесполых мальчишек, как он.
А мне так хотелось быть нужной!
Мурлыка курил, щурясь от дыма, набирая полную грудь и время от времени кашляя.
– Ещё, чтобы быть с тобой. Делить все миры на двоих.
Сердце затрепыхалось. Я сделала вид, что мне безразлично.
– Миры? Тебя уже вставило?
Он рассмеялся: «Не отпускало!» А после сказал, очень-очень серьёзно:
– Мне кажется, всё уже было. И крыша, и ветер, и степь.
– С нами?
– С нами, только с другими.
Мурлыка опять говорил ерунду. Неудивительно – он был очень странный мальчишка.
Никто в интернате не знал, откуда взялся Мурлыка. Казалось, сначала был он, а интернат появился потом.
Никто не знал, сколько Мурлыке лет. Рассказывали, что девятнадцать. Что он уже мог бы уехать, но здесь его что-то держит. Глядя на детскую щупленькую фигурку, верилось в это с трудом.
Никто не знал его имени. Конечно, в каких-то журналах была и фамилия, и дата рождения. Но только, в каких?
– Это называется «дежавю». Ошибка мозга. У планокуров бывает.
– Дура! Причём тут план!
Я не обиделась. Просто сказала: «Сам идиот!», и треснула так, что он чуть не упал.
Случалось, Мурлыка был груб – но совсем не со зла. Просто, на первое место он ставил естественность. В ответ я делала так же, спонтанные грубые выходки Мурлыка ценил. Он утверждал: «Время – иллюзия. Есть только миг. Смысл в том, чтобы этот миг ухватить! И тут нужна концентрация».
Концентрировался Мурлыка по-своему, при поддержке грибов и таблеток, дыма и трав. Он был самозабвенным исследователем нашего и близлежащих миров. Однако, всемирная слава ему не светила – с головой было плохо, и становилось всё хуже.
– Знаешь, я чуть не свалился! – он посмотрел на меня уважительно.
– Подумаешь…