Мои стертые в слепую будничность городской пыли начала IIIWW винтажные кроссовки на массивной подошве от «Гуччи» (коллекция «весна – лето 1985»), с нарисованной монограммой портрета Джоко Видодо по бокам текстурированной кожи, превозмогая первичную боль и извечное состояние усталости – уничтожали, радиохитами Джонни Кэша, систематизированную глупость запрещенных Великим аятоллой П.Государства «404» межнациональных видеохостингов, которые, препарировали мое обесточенное сознание визуализированной мультимедийной картиной современности, формата нью-эйдж, с переменным успехом, раздражающе часто – воскресая в моем иллюзорном мировосприятии спектральным оргазмом движущего изображения, искаженного «паленым» кокаином, купленным мною порционно, по одному грамму, немецкой фирмы «Марк», и как обычно – разбавленного зубным порошком, в соотношении один к двум, около-криминальными аптекарями, в стамбульском районе Кадыкёй …
Плывущий по Нилу младенец Моисей, в золоте электричества, к месту слияния трех рек, где верующие индуисты совершают религиозное омовение, в канун Магх Мела… «Он выглядит сейчас как миллион долларов, Гийом». – Врываясь в пустую комнату, обставленную кактусами, вышибая ногою дверь, небрежно кидает мне в лицо Кинг-Конг, прикинутый по последней моде Нью-Йоркских гангстеров, видоизменяя свое суровое обезьянье лицо в восковые маски, то, – Ли Харви Освальда, то, – Виктора Бута: «Гудбай, мистер президент! Молодой ты, Гийом? – В мае будет тридцать три. – Ты голландец? – Да. – Где родился? – В посольстве Туниса. – В посольстве Туниса? Эпоха Эдисона кончилась, Гийом. – Его матовые лица светились в неоне ночного города, пока он сидел в углу изнасилованной мечети аль-Нур, играя песни Морриси на гитарроне» … Дизайнерские автомобили Джорджетто Джуджаро на полуразрушенных Северокорейским противостоянием бетонных улицах Шанхая, где, филиппинские коммунисты скандируют: «Родни Кинг!! Родни Кинг!! Родни Кинг!! Роба Форда в – президенты! Олигархи ни чего не решают!», а местные старики пьют крепкий бурбон, прямо из синтетического горла двухлитровой бутылки «Дикая Индейка», искушая свои выжженные радиоактивным распадом лица – гусиной кровью, рисуя на них узоры берберской культуры. Сити-менеджер небольшой английской деревни на берегу пролива Ла-манш, на южном побережье, удаленной на тысячи миль по железной дороги от Дин-Гонви, толкает таблетки черного эйсида «на светофорах» Тирасполя; пакистанец белуджийского происхождения, радикально настроенный исламист, адепт Арабского халифата, совершивший каминг-аут в день своего избрания на пост первого мусульманского