Если моя миссия с самого начала была обречена, то сейчас мне уже виделось в ней что-то бесчестное и позорное. Я участвовал в акте инициации какого-то проекта, который меня совершенно не привлекал, равно как и я – его. Хелен была права: посягать на чужое время – бессовестно. Из вежливости я был готов перекантоваться здесь до конца дня и уйти с долгожданным телефонным номером. Лицо Фран со временем померкнет, мои чувства к ней – тоже, я как бы вернусь с холода. Или сойду с ума; это станет ясно довольно скоро.
Сидя по-турецки на газоне, Майлз теперь рассказывал печальные истории гибели королей, а я слушал, подставив лицо солнцу. Цитировать Шекспира я не мог, но загорать у меня получалось неплохо.
На мое лицо упала какая-то прохладная тень.
– Чарли, можно тебя на пару слов?
Оказывается, я уснул. Остальные разбрелись кто куда, и теперь надо мной склонились Алина с Айвором, как детективы, увидевшие на пляже мертвое тело.
– Конечно. – В сумеречном состоянии я вскочил и застыл между ними, чувствуя, как спину холодит пот. Меня повели к особняку; они просмотрели мои документы, определили, что все бумаги поддельные, и теперь мне грозил расстрел на краю утеса.
– Ну, сегодня потрудились на славу, – заговорил Айвор, только я не понял, какая именно часть моих трудов удалась. Когда я, как опавший лист, валялся на солнце? Или сжимался до микроскопических размеров?
– Мы хотели ознакомить тебя вот с этим. – Алина протянула мне какую-то распечатку в спиральном переплете. – У нас в работе этот текст. Пьеса, конечно, тебе известна.
Я помотал головой и одновременно покивал.
– На понедельник назначена читка. Волноваться не стоит, мы не ожидаем безупречного прочтения…
– …но будем очень рады, если ты присмотришься к персонажу по имени Самсон, – подхватил Айвор. – Он из числа сторонников Капулетти.
– Парень достаточно легкомысленный, – сказала Алина.
– Но зато не скучный,
– Сыплет рискованными шуточками.
– Он, можно сказать, открывает пьесу.
– Примерься к нему.
– Мы на тебя не давим.
Положение складывалось в мою пользу: спасибо, но я больше не приду, это не мое. Однако во взгляде Айвора читалась такая надежда, а на лице Алины – такое напряженное ожидание, что я опять – причем не в последний раз – упустил подвернувшуюся возможность. Я кивнул – о’кей, без проблем – и всю вторую половину дня пахал, как электровеник.
К вечеру я совершенно выдохся, измучился от неожиданных болей в разных частях тела, насквозь