– Своей электроникой? – усмехнулся отец Иона.
– А почему бы и нет?
– Раскаяние – величайшее таинство, во спасение своей бессмертной души человек сам должен прийти к нему. Принуждать к раскаянию никто не в силах и не вправе, даже Господь. Это единственное право выбора, которое не должен нарушать никто.
– Мы и не стремимся нарушить право выбора, завещанное свыше, мы лишь помогаем осуществить правильный выбор.
– Посмотрим-посмотрим, – саркастически изрёк Григорий Алексеевич. – Слишком скудна была информация, чтобы я смог составить о вашем предприятии целостное представление и сделать соответствующие выводы.
Я присутствовал при этом диалоге науки и религии молча, стараясь не мешать. Всегда интересен спор, когда обе стороны отстаивают одно и тоже, лишь не сходясь в методологии достижения конечного результата.
– Мне бы хотелось поставить вас в известность, – сказал мне Павлов, – что отец Иона так же, как и вы, прибыл вчера и также не введен в курс дела. Поэтому наш спор может показаться беспредметным, – он взглянул на священника, тот снисходительно поклонился в ответ.
– Вчера? – переспросил я. – И также в наручниках?
– В наручниках? – озадачено оглянулся отец Иона. – Почему – в наручниках?
– Нет? – сказал я. – Странно? А некоторых сюда доставляют в наручниках.
– Вы, наверное, имеете ввиду подопытных? – предположил Григорий Алексеевич.
– Да-да, – зачастил Павлов, бросив на меня взор, как на провинившегося подростка, – именно их и имели ввиду, – и чтобы я не развивал тему о «браслетах», добавил: – Давайте, дабы ознакомить вас в полной мере, чем же мы здесь занимаемся, встанем, и мы с нашими сотрудниками проведем экскурсию, согласны?
Мы все встали и вышли из конференц-зала. Видя, что Алимжанова замыкает группу, я приостановился и, поравнявшись с ней, тихо произнёс:
– Шинар, можно вас на минутку?
– Конечно, – сказал она.
4
Мы отошли в сторонку.
– Не знаю, как и сказать, – туманно начал я, к чему-то массируя свой подбородок и думая, что следовало бы побриться прежде, чем вызывать на беседу женщину. – Ну, в общем… может вы поймете и без моих объяснений то, о чем я хочу сказать.… Скажу напрямки: что это было?
Она терпеливо ждала, пока моя мысль благополучно минует стадию рождения и сформируется в нечто, похожее на предложение, затем сказала:
– Вы хотите сказать, что я думаю, – она выдержал паузу, – о той левитации?
Меня точно током поразили; и если бы не стена, к которой я стоял спиной…
– Разуму не стоит всегда доверять чувствам, – сказала она, – чувства могут обмануть разум. Так говорил мой дед.
– И всё же? – настаивал я.
– Давайте об этом позже. Мы отстали, а ведь именно для вас и отца Ионы проводится пояснительная экскурсия. Давайте