зенитной пушке отстрелялся – после чего оформили вступление в партию), оператором станции орудийной наводки в зенитном дивизионе… затем мне самую широкую возможность изучать себя предоставила армия (сейчас опять-таки такое нельзя и представить! – в 54-м излетающая эпоха сталинская власть сакральную над крупнейшей школой края, как секретарю комитета комсомола, на два года мне дала, – в 63-м – целую дивизию мне, сначала рядовому солдату, изучать – мудрым решением ЦК партии – всего за год до меня в армию забрания – офицеров в политотделах годными на то срочниками замещать!): в политотдел южносахалинской мотострелковой дивизии инструктором по комсомолу меня взяли (отдельная уединенная в комендантской роте комната, полная свобода по всему Южному Сахалину разъезжать по своей дивизии частям) … В тот год – май 63-го – 64-го август – я очень многое познал: и об армии, – и, главное, – из «высасыванья» библиотек областной и особенно Дома Офицеров Советской Армии неустанного (во второй какими-то чудесами уцелели «крамольные» книги еще с годов 20-х) – по пять часов ночами год спал, килограмм с десяток веса потерял, – зато очень многое познал (тогда не знал – но опередил уже я всех, заявленных тогда, – да и теперь! – в истории понимании) … (Это мне буквально последние полтора-два года предстояло с полнейшей ясностью уже узнать) … Но тогда, в отдаленном 64-м, мало-помалу мое старшее политотдельское начальство понимать начало – стал срочник-сержант у подполковника-полковника власть реальную – над умами и «сердцами» забирать, – вкупе с сотоварища завистью: в январе 64-го в «родной» зенитный дивизион, где меня политначальство тамошнее, сам по рации слышал, еще «за мудрость» почитло,
– «на усиление» освобожденным комсоргом (тоже капитанская прежде должность) в Южный Сокол вознамерилось услать… Но комсомолия тамошняя рассуждала иначе: уже без меня там нашлись умеющие братву забавлять, – одному из них, лейтенанту, комссобрание и отдало комсомольскую власть при весьма комичных обстоятельствах… Пришлось полковнику, политотдела дивизии начальнику, слишком умного («моторного» притом) – и тем опасного сержанта, сердце скрепя, везти в Южносахалинск назад (подробно в дневниках) … Еще столько же, месяцев восемь, уд`алось мне с удвоенным старанием областные библиотеки «сосать» (армия уже в основном ясна стала), – и в результате… я в дневнике записал в августе: «Под марксо-ленинскую схоластику у нас паразитический класс похуже капиталистского на Западе – образовался, ничего не производя, – но фиксируя страны хозяйственную отсталость»… Записал, конечно, не стихами, – разбужен во мне сей дар весьма сильными обстоятельствами более 41-го года спустя, – но то было достижение ума для 24-х лет немалое: лишь годом ранее к такому же выводу в Югославии пришел 50-тилетний заместитель Тито Джил`аc (за что и просидел в тюряге вплоть до смерти вождя) …
